Богиня песков

– А попробуйте – ухмыльнулся Таскат. – Посмотрите, как трясется ваш дом, как кричат на улицах ваши люди. Вы уже попробовали сделать это у стен дворца. Но мы несем мир. Ружья бесполезны. Мы убьем вас только в случае крайней необходимости. Вы подумайте… Неужели империей должны обязательно править маги? Маги могут в ней жить. Так что вы нам тоже нужны. В некотором роде.

На лице императора появилось странное выражение.

– Нужно только маленькое дополнение – продолжал Таскат. – Ведь я договорился с самой Сэиланн. Каким же счастьем будет договориться с вами!

– И что? Вы принесете нам счастье и мир?

– Да – сказала Сэиланн. – Счастье и мир.

Слова ее прогудели под сводом зала, постепенно рассыпаясь на тысячи гулких звуков: «счастье и мир… мир… мир»…

Я говорю, и меня слушают, вспомнил Таскат.

Он засмотрелся на то, как двигались ее руки, как качались пыльные косички, заплетенные в три ряда по обе стороны головы. Казалось, сейчас она начнет священный танец – кружась прямо здесь, все с тем же невозмутимым лицом, гладким, как у статуи.

Она наверняка и ходила, как танцевала, поднимаясь на кончики пальцев. Зал начинал раскачиваться, готовясь сорваться в круговорот. Тогда и стены бы сдвинулись с места, и все бы закончилось быстро, очень быстро, убьют их или нет.

Танец и строит, и разрушает.

Это не маги, понял он запоздало. Маги сейчас останавливают погром и беспорядки, и берут чиновников в плен, и ловят растерявшуюся стражу по углам и переулкам. Это она.

– Мой закон живет сам по себе, не ожидая чужой помощи, так же, как живут мои верные… – говорила богиня. – Мы не ждем ничего, кроме пожатия рук; ваша рука будет в нашей руке. Мы будем жить и дышать вместе с вами, ведь мы на одной земле, но наш Закон непреложен. У вас есть тому пример; наши верные теперь живут во многих городах Аре.

Она говорила, как сказительница – долго и протяжно, с выдохом в конце. Завораживало и то, как она смотрела, и как двигались ее руки – любой жест был точен, подчеркивая смысл ее слов. Какие уж тут старомодные выражения…

Интересно, мог бы я ее понять, если бы не знал языка? Да, наверное, мог бы.

– А если вы не будете исполнять наших незначительных законов? – ухмыльнулся император, перебивая. Таскат не понимал, почему он продолжает позволять им говорить. Ладно – новые диски, но сверху есть и простые стрелки! По всем признакам ему вот-вот надоест, и…

И тогда стены обрушатся, и на улицах столкнутся разъяренные верные и солдаты с простыми горожанами, и армии пойдут друг на друга… И…

– Уже три года никто не платит вам дани в наших краях – вежливо улыбнулась Сэйланн, из сказительницы превращаясь в кобру, качающуюся на хвосте. – Ваши законы бесполезны. Все восполняется торговлей, обменом… работой… Наши люди ходят с караванами, пригоняют птиц, приезжают работать в городах Аре, а могли бы прийти вооруженными! Вы же считали наши войска?

Она сделала маленькую паузу, не дождалась ответа и продолжила:

– Неужели у нас есть ваше дерево, ваша сталь, ваше золото? А ведь мы сильнее! Мы могли бы забрать это все и сразу! Когда создавалась твоя империя, правитель, твой предок был на моем месте! Но и он предпочел мир.

Кто-то хмыкнул.

Сэиланн снисходительно повела рукой.

– Даже если убить меня, продолжит расти Айд. Они не оставят от вас камня на камне. Они хорошо выучили урок. Но я пришла не за этим. Вы нужнее нам непокоренными. Живыми.

Советник по военным делам отчего-то заулыбался, как дурак.

– Может быть, за городскими стенами есть еще одна армия? – спросил его священное величество.

Таскат очнулся и выругал себя еще раз. Это же все равно, что заснуть под обстрелом! Что он делает? Она станцует последний танец, все обрушится, и…

– Есть – серьезно ответила Сэиланн, делая еще несколько шагов вперед. – Она рядом с вами. Мы ходим быстро. Скоро за стенами дворца колдуны, объединившись, сгонят в кучу ваших солдат и других убийц. Казните нас, как казнили моих верных – из Айда через месяц придут войска, и вашей жизни не хватит закончить войну. Но раз я здесь, мы можем решить дело миром. Я пришла не воевать. Я пришла сделать тебя живым. Склонись перед нашим Законом.

И вдруг, оказавшись перед троном, она протянула руку к императору, дотронувшись до его морщинистой руки легко и быстро.

– Разве это не счастье?

Император не двинулся с места, когда она коснулась его, и замер – все, сейчас нам конец, подумал Таскат – но тут кто-то из придворных сделал шаг вперед. Потом еще один, еще один, еще…

Они полукругом шли к Сэиланн, ступая одновременно, в такт.

– А-л-лараа… – сказала она, опуская руку.

От нее волнами исходила сила. Не магическая сила, не то волшебство, которого так упорно искал Таскат.

Он слышал ее и чувствовал зов. Так слышит ученик великого учителя, поэт – небесные голоса, а железо ищет магнит всю жизнь, ищет и не находит. Он сам вовремя подавил неуместный порыв, зная, что броситься к ней – это разрушить волшебство. Ему не было места рядом с Сэиланн.

Внутри что-то билось, горячее, жаркое, готовое прорваться криком; сэи, почему? Почему так? Почему ты не моя богиня? Почему я не могу поклоняться тебе?..