Богиня по ошибке

По гипотезе Каролана, фоморианцы, будучи гуманоидами, но не настоящими людьми, особенно восприимчивы к этой болезни. Инкубационный период у них короче, чем у нас, и заболевание прогрессирует быстрее. К вечеру в день сражения сцена возле храма представляла собой точную копию старого фильма ужасов «Ночь живых мертвецов». По крайней мере, так мне ее описала Виктория (хоть фактически фильма не видела). Я еще уплываю и выплываю из тошнотворного мира контузии, где двоится в глазах, поэтому получаю известия из вторых рук. По словам Вик, твари буквально начинают соскребать с костей свое мясо когтями. Прекратили борьбу. Каждый фоморианец замкнулся в собственном мире, полном смертных мук, безжалостно царапая и терзая кожу, без того пострадавшую в битве. Она объяснила, что теперь наши воины только пускают стрелы в агонизирующих тварей, избавляя от жалкой участи.

– Если оставить их мучиться, – добавила потом Виктория, – мы окажемся ничем не лучше их. – Поэтому битва закончилась гимном милосердия.

Еще остается вопрос, как помочь женщинам, зачавшим от фоморианцев, но Каролан упорно работает над проблемой. Заверил, что будет готов к моменту прибытия пленниц из Сторожевого замка.

– О-ох, до чего же осточертело лежать, – проворчала я про себя. Не было даже приятной интерлюдии в постели с красавчиком мужем. Интерлюдия сводится к успокоению больной головы и бесконечной тупой дреме.

Я осторожно села, надеясь, что тошнота и головокружение прекратились. Кроме постоянной раскалывающейся головной боли, все, кажется, в полном порядке.

Поэтому я встала.

Ну, возможно, не в полном, а в половинном порядке. Как правило, каждое биение сердца в голове не отзывается. Я осторожно прошла к окну от пола до потолка, приоткрыла стеклянную створку величиной с дверную. Прекрасный теплый вечер. Все так же осторожно вышла в свой личный садик, глубоко вдохнула свежий запах жимолости, цветущей по всему периметру. (Не забыть попросить какую-нибудь нимфу принести букет в спальню.)

– Госпожа Рианнон! – прощебетал чей-то тоненький голосок.

Мысль о нимфах явно одну приманила – девочка робко шагает по саду, глубоко передо мной приседая.

– Тэра! – Я потянулась, обняла ее, и прелестное личико радостно вспыхнуло.

– Госпожа моя! – Она тоже меня обняла и продолжила: – Девушки из конюшни послали меня спросить, сможешь ли ты прийти. – Улыбка расплылась еще шире. – Малышка Кристианна готова проехаться на Эпоне.

– Замечательно. Скажи, сейчас приду.

– Рада видеть, что ты поправилась, госпожа, – сказала она, явно не желая от меня уходить.

– И я тоже рада, что тебе лучше.

Почти все корки сошли с лица и рук, понятно, что ей повезло. Кроме нескольких оспин, которые со временем растают, она полностью оправилась от болезни.

– Спасибо, госпожа моя. Не терпится вернуться к работе. – Она стыдливо отвернулась, и я с зачарованным изумлением увидела ее профиль. Девочка вдруг так напомнила мне Терпсихору, что мои глаза наполнились слезами.

– Милая, ты никогда не думала в будущем заняться танцами?

Она зарумянилась, не в силах сдержать юношеский энтузиазм:

– Ох, госпожа, ни о чем больше и не мечтаю!

Интуиция подсказывает, что муза-мученица одобрила бы свою молоденькую копию.

– Не торопись… А когда наберешься сил, зайди ко мне. Обсудим твои мечты подробнее.

Она без конца тараторила, пока мы шли к выходу из сада, а оттуда к конюшням.

– Запомни, – крикнула я вслед, когда Тэра помчалась вперед с известием о прибытии «избранницы Эпоны», – как только силы полностью вернутся, приходи ко мне.

– Обязательно, госпожа!

– Думаешь помочь Талии пополнить ряды муз? – прозвучал из тени бархатный голос Кланфинтана.

– Собственно, больше думаю о Терпсихоре, о том, чего бы ей хотелось, – задумчиво ответила я.

Я склонила набок голову, глядя, как он выходит, шагает ко мне. Слабый вечерний свет смягчает лицо и фигуру, хотя они в том не нуждаются. Могучие мышцы плавно перекатываются под кожей, недавние раны придают ему вид мальчишки-забияки.

Он смахнул с моей щеки непокорный локон.

– Пожалуйста, не спрашивай, как я себя чувствую, и не отправляй обратно в постель. – Тон, пожалуй, несколько ворчливый.

– Похоже, стоишь прочно, идешь ровно. – Он придвинулся ближе, принюхался к моему лицу. – Кажется, не тошнило.

– Нет, черт побери. Целый день не тошнило. – Я уже определенно огрызаюсь.

Однако Кланфинтана не отпугнуло мое настроение.

– Тогда чем же ты занималась? – коварно поинтересовался он.

– Думала послать за Мерейд, чтобы Аланна готовила себе помощницу.

Он вопросительно взглянул на меня.

– Чтоб она не была так чертовски загружена. Чтобы они с Кароланом чаще были вместе. – Я изобразила руками нечто вроде картинной рамки. – Вижу их в будущем… с тремя маленькими дочками.

Кланфинтан шагнул ближе, обнял меня за талию, оторвал от земли, прижал к себе.

– А нас как видишь в будущем? – Голос понизился, зазвучал эротично, хорошо знакомо. Вот о чем я тоскую в последние ночи.

– Вижу… – Я сжала губами мочку его уха, думая, что, возможно, хорошая скачка на спине мужа излечит головную боль, – что нынче ночью совершится преображение.