Богиня по ошибке

Садись на нее, Возлюбленная, посмотри на триумф Избранницы Богини.

Я поспешно оглянулась, увидев – без всякого удивления – бросившуюся ко мне Аланну.

– Помоги оседлать Эпи. – Я ухватилась за сверкавшую гриву.

– Куда ты?.. – спросила она, схватив меня за ногу и подсаживая.

– За помощью, – ответила я, удобно усевшись. – А ты веди детей и женщин обратно в храм.

Она открыла рот, я ее остановила:

– Нет. Верь мне… и моей богине. Верни их домой.

Она закрыла рот и серьезно кивнула:

– Я тебе верю. Верю вам обеим. – Принялась созывать женщин и детей, объявляя о желании Эпоны вернуть нас в храм, и вскоре привлекла внимание воинов. Я увидела краешком глаза, как она подбежала к Виктории, схватила ее за руку, возбужденно указывая на храмовые стены. Я поймала взгляд охотницы, кивнула, Вик заговорила в один голос с Аланной, фаланга начала разворачиваться.

Я отключилась от Аланны и происходящего вокруг, прислушавшись вместо этого к собственному сердцу, точнее, к душе.

Смотри, Возлюбленная.

Я вгляделась в горизонт, щурясь над головами окровавленных тварей и воинов и круто развернув Эпи. Досмотрев до запада, задохнулась и вытаращила глаза.

Идут Вулф и Макнамара.

Люди-воины! Плотные ряды растянулись вдоль западной границы территории храма. Они еще далеко, но в щитах отражается солнце, сверкая манящей красотой. Но хоть сердце мое зачастило от радости, я поняла, что они не успеют. Нас превосходят численностью. Мы застряли в ловушке между твердыней храма и текучей рекой.

Зови их, Возлюбленная. Только ты сможешь.

Стало ясно, зачем я здесь. Каким бы невероятным чудом это ни показалось. Я пришла в этот мир по воле богини, избранная на место эгоистичной, испорченной женщины. Десять лет учительской деятельности подготовили меня к этой роли – окружающие меня люди принадлежат мне. А я им.

Больше подсказок богини не требуется.

Я быстро сбросила неприметный плащ с капюшоном, сдернула с волос ленту, взъерошила буйные кудри, наэлектризовала, они встали дыбом, как львиная грива. Оглянувшись, заметила молоденького крестьянина, отважно державшего двуручный меч.

– Эй, парень!

Он оглянулся, до предела вытаращив и округлив глаза.

– Дай-ка сюда меч.

Мальчик без колебаний рванулся ко мне, протянул рукоятку, тяжелую, крепкую, и я с редкостным удовольствием взметнула оружие над головой, стиснула коленями Эпи, пригнулась к гладкой шее. Мужчины ошеломленно расступились перед прыгнувшей кобылицей. Вырвавшись из боевого отряда, я увидела жаркий серебряный утренний солнечный свет, сначала сверкнувший на острие меча, потом согревший тело, зарядив до отказа электроэнергией. Платье заблистало на солнце, будто его соткали ангелы из драгоценных камней для сказочной королевы. От меня исходит такое же сияние, как от звезд, оставшихся в следах моих подошв.

Земля под ногами медленно поднимается, Эпи взлетает на пологий холм. Обращаясь лицом к далекой армии людей, а спиной к полю битвы, я остановила лошадь. По-прежнему высоко вскинув меч, крепко вцепилась в гриву, впилась в бока коленями. Она поняла мысленный приказ, грациозно поднялась на дыбы и призывно заржала.

– Ко мне! – крикнула я, и голос вновь божественно раскатился, как тогда, когда я вызывала Кланфинтана в зыбучих песках. – Ко мне, Вулф и Макнамара! – Вновь пришпорила Эпи, она вновь протрубила призыв, взвившись вверх.

Даже отсюда слышен ответный клич воинов:

– Эпона! К Эпоне, вперед!

Строй рванулся с удвоенной скоростью. Я описала мечом сверкающую дугу, пока Эпи прыгала из стороны в сторону.

– Вулф, ко мне! – Страстный голос сотряс поле.

Воины Вулфа издали боевой клич, устремляясь вперед.

– Ко мне, Макнамара! – Когда крик сорвался с губ, волосы стали потрескивать в воздухе.

Боевой клич Макнамары слился с хором воинов Вулфа, расстояние между нами сократилось настолько, что сам Дьюк[19] облизнулся бы.

И бойцы у меня за спиной подняли крик, с новыми силами двинувшись к храму. Глянув через плечо, я вовремя заметила налетающего на меня оскалившегося и рычащего фоморианца.

– Эпи!.. – завопила я.

Кобылица развернулась, взбрыкнула, схватила зубами чувствительный край правого крыла мерзкой твари, тряхнула головой, сорвав со спины перепонку. Фоморианец взвизгнул в смертельной агонии, потерял равновесие, за это время я успела обеими руками вскинуть тяжелый меч и развалить его от плеч почти до пояса. Он рухнул на землю, застрявшее в теле оружие вырвалось из моей хватки.

Почти сразу же на его труп вспрыгнул другой. Остается надеяться лишь на зубы и копыта Эпи, блестевшие в утреннем свете.

Казалось, будто кобылица бесконечно сражается на невысоком холме, хотя я понимаю, что прошли лишь минуты, прежде чем нас полностью окружили темные крылатые твари.

– Оставьте ее мне, – прошипел знакомый голос.

Твари расступились, открыв окровавленную фигуру Нуады, опасливо приближавшуюся к холму.

– Женщина, – плотоядно ухмыльнулся он, – как любезно с твоей стороны отделиться от остальных и терпеливо поджидать меня.