Богиня по ошибке

Меня окутал теплый туман, я старалась не думать о том, что после нынешнего утра, возможно, уже этой комнаты никогда не увижу. Оглянулась на дымящуюся воду, на подсвечники-черепа… буду скучать по своей ванной.

Справив личные нужды, побрела к туалетному столику, откупорила затейливый флакон, глубоко вдохнула аромат жидкого мыла… в памяти встал тот вечер при полной луне, когда я купалась в холодном пруду с кентавром, который быстро стал моим любовником. И другом.

Прошу тебя, богиня… Я закрыла глаза, выдохнула безмолвную молитву. Пожалуйста, пусть он переживет этот день. Дверь открылась, и я, не успев оглянуться, узнала стук копыт по каменному полу.

– Аланна сказала, что видела, как ты сюда тайком пробиралась. – Улыбка слышится в голосе.

– Я вовсе не таилась. Надо было уединиться.

– Мне уйти? – спросил муж.

– Уединиться не от тебя, – усмехнулась я и бросилась к нему в объятия. – Как твои раны?

– Лучше. Я уже говорил, что кентавры обладают удивительной способностью исцеляться.

– Успела заметить. – Я клюнула его в ямочку над ключицей, с радостью чуя содрогнувшиеся в ответ мышцы. – Жалко, что у нас нет времени. – Снова поцеловала.

Он прижал меня к себе:

– Будет… завтра, и послезавтра, и потом еще много следующих завтра.

– Надеюсь, – сказала я, чувствуя себя в полной безопасности в его руках.

– А я точно знаю. – Теплые губы прижались к макушке. – Моральный дух бойцов высокий.

– Они настоящие храбрецы. Горжусь ими.

Женщины взялись за работу в ту же минуту, как им сообщили о новом плане эвакуации. Велели взять с собой только смену одежды, бурдюк с вином и оружие, и они собирались в поход без всякого нытья. С приближением рассвета семьи собрались во дворе, молча готовясь к грядущему.

Никто не упоминал о том факте, что фоморианцев явно больше, чем людей и кентавров, и что среди нас много больных и раненых. И что солнце в очередной раз восходит в туманный дождливый день – к счастью для фоморианцев, к несчастью для нас. К сожалению, мы не можем позволить себе дожидаться солнечной погоды. И река находится в нескольких сотнях ярдов от храмовых стен, сама по себе широкая и опасная. Многие женщины не умеют плавать. Никто не говорит об этом. Вместо этого женщины сидят с мужьями, с отцами, мужчины спокойно примеряются к копьям, розданным воинами, стараясь овладеть оружием, которое многие раньше в руках не держали. Ни слез, ни истерик. Никаких разговоров о смерти.

– Я все-таки беспокоюсь за Эпи. – Решено просто выпустить кобылиц на свободу к реке одновременно с выходом воинов: у них будет больше шансов. Лошади тварей не интересуют, возможно, они их не тронут.

Невысказанной осталась мысль, что лошади послужат отвлекающим фактором, дав фаланге возможность ближе подойти к реке.

– Она быстроногая, сообразительная. До реки добежит.

Я кивнула, прижавшись к груди Кланфинтана, и послала очередную мольбу богине, чтобы присмотрела за кобылицей.

– Я хочу, чтоб ты знала. – Я отстранилась, глядя ему в глаза. – Ты меня сделала очень счастливым. Дала все, что только может желать муж.

Поддел пальцем кончик моего носа:

– Еще раз повторю: я рожден, чтобы любить тебя.

– По-моему, замечательно. – Я сообразила и вытаращила глаза. – Эй! Это магия!

Он засмеялся и долго целовал меня в губы.

Раздался быстрый стук в дверь, в ванную влетела Аланна:

– Кланфинтан, тебя ищет Виктория. Хочет точно знать, куда ты поставишь ее и охотниц. – Она взглянула на меня: – А я должна приготовить госпожу к дороге.

Видно, что она старается выглядеть бодро, и я ей улыбнулась.

– Собираться всегда надо вовремя, – сказала я.

– Не задерживайтесь, – предупредил Кланфинтан, я притянула к себе его голову, поцеловала в щеку, и он удалился.

Дверь щелкнула, закрылась, я схватила Аланну за руку, осененная внезапной мыслью.

– Надень на меня что-нибудь блестящее!

Она растерялась:

– Риа, по-моему, это не слишком разумно. Нуада будет тебя искать, ты не должна бросаться в глаза.

– Есть вещи поважнее Нуады.

– Важнее держать тебя подальше от него, – заметила она.

– Слушай, когда я пришла в этот мир, ты все время твердила, что избранница Эпоны – предводительница своего народа, духовная и так далее. Правильно?

Она озадаченно кивнула.

– Разве предводительница может прятаться и при этом ждать от народа уверенности и отваги?

– Но если тебя схватят, народ останется ни с чем, – потрясенно пробормотала она.

– Я не дам себя схватить.

Аланна усомнилась.

– Ты действительно веришь, что я избранница Эпоны? То есть я, Шеннон Паркер, а не та, кто просто прикидывается Рианнон. – Я пристально наблюдала за ней, ожидая ответа.

Она без колебаний ответила:

– Верю.

– Я тоже, – медленно молвила я, раз и навсегда осознав, что действительно верю. – Поэтому должна быть с народом, и Эпона меня защитит.

Аланна все еще похожа на испуганную крольчиху, поэтому я добавила:

– Скажем так: надень на меня что-то блестящее и дай темный плащ. Прикроюсь до поры до времени.

Она с облегчением улыбнулась, согласно кивнула и принялась рыться в ближайшем платяном шкафу, выбрасывая один шелковый наряд за другим. Я стала раздеваться.