Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро

Каждый раз, когда Кеннеди приезжал в Нью-Йорк, как до выборов, так и после них, местом своей резиденции он выбирал «Карлиль-Отель». Там он снимал номер-люкс с впечатляющим видом на Манхэттен. Там удовлетворялась его малейшая прихоть и гарантировалось абсолютное уважение к его частной жизни. Журналисты могли безуспешно осаждать вестибюль здания, а президент, когда в том была нужда, в сопровождении людей из службы безопасности оказывался в соседнем жилом здании или отеле, которые соединялись с «Карлилем» тайными тоннелями. От дома, где жила Мэрилин, этот отель отделяло восемнадцать строений.

Имеются сведения о том, что Мэрилин навещала Кеннеди в «Карлиле». Об этом говорит и Джейн Шэлам, представительница известного в политических кругах Нью-Йорка семейства. Окна ее номера выходили на «черный вход» в «Карлиль». «Я видела, как приходила и уходила Мэрилин, — рассказывает Шэлам, — она так часто сновала туда и обратно, что я не могла не заметить ее. В большинстве случаев люди не узнавали ее — когда она появлялась без макияжа и зачесывала волосы назад. Ни за что нельзя было узнать, что это Мэрилин Монро. Я видела, как она приходила в «Карлиль», когда там останавливались Кеннеди. Другой причины для ее появления в отеле как будто не было».

Однажды и президенту пришлось ждать, как простому смертному, когда он пригласил ее на интимный ужин в «Карлиле», рассказывает Эрл Уилсон, цитируя «бородача» привратника, который, как правило, провожал Мэрилин на подобные рандеву. Уилсон не называет имя своего информатора, но агент Питера Лоуфорда, Милт Эббинз, сознается, что однажды сам выступал в такой роли.

Эббинз — человек, состоявший в приятельских отношениях с президентом — вспоминает, что Мэрилин как-то попросила его отвезти ее на прием на Парк-авеню. Туда они приехали через два часа, и он незаметно провел ее мимо толпы газетчиков, осаждавших вестибюль. (На Мэрилин был парик, шелковая косынка и темные очки.) После чего он быстро ушел. Когда Эббинз уходил, президент оставался на приеме и Мэрилин тоже была с ним.

Сама Мэрилин также говорила близким людям о своих встречах с Джоном Кеннеди. Паула Страсберг, ныне покойная, в частной беседе призналась, что Мэрилин рассказывала ей о романе. Еще она добавила, что у нее есть имеющие отношение к этому делу письма, «которые она поместила в сейфе банка и которые не подлежат огласке на протяжении ближайших пятидесяти лет, чтобы причастным к событиям людям не было причинено зло».

О Джоне Кеннеди, со слов Мэрилин, знал и Сидней Сколски, ветеран репортерского полка Голливуда, который был для Мэрилин советчиком и наставником с самых первых дней ее актерской карьеры. В 1983 году, за несколько недель до смерти, Сколски заявил: «Мэрилин говорила мне, что у нее с президентом роман, и я ей поверил». Сколски тогда ничего не написал об откровениях актрисы. Молчание он хранил еще много лет и после ее смерти. Впоследствии вспоминая об этом, он мрачно заметил: «Должен признаться, что до сих пор с ужасом думаю, что могло бы случиться со мной, если бы я рискнул написать об этом романе в своем обозрении тогда, когда впервые узнал о нем».

Сколски говорил, что Мэрилин всегда называла Кеннеди «Президент», никогда не упоминая его имени. «Она жаловалась, — вспоминал он, — о тех трудностях, с которыми ей приходилось сталкиваться на встречах с президентом. Даже оставаясь с ним наедине в доме Питера Лоуфорда в Санта-Монике, нельзя было выключать свет. Если бы что-то произошло и свет погас, секретная служба снесла бы двери и вломилась в комнату. Правда, я думаю, ничего такого не случалось!»

Два других репортера с Западного побережья утверждают, что узнали об отношениях Мэрилин с президентом из первых рук. Джеймс Бейкон, знакомый с кинозвездой много лет, говорит: «6 то время она очень много пила. Где-то менее чем за год до смерти она обмолвилась, что спит с Джеком Кеннеди. Она говорила, что ему некогда было предаваться предварительной любовной игре, потому что он вечно спешил».

Джимми Старр, еще один обозреватель из Лос-Анджелеса, узнал об отношениях Мэрилин и президента от актрисы Энджи Дикинсон. В ту пору она была молодой и менее сдержанной на язык особой, чем сегодня. Подобно Сколски и Бейкону тогда он ничего не опубликовал.

«Когда он стал президентом, — вспоминал преданный друг Мэрилин из Нью-Йорка Генри Розенфельд, — она пришла в необычайное возбуждение. Она считала, что он был самой крупной личностью в мире из тех, с кем она встречалась. Она пребывала в таком восторженном состоянии, что можно было подумать, что она подросток».

Розенфельд, как и Сколски, полагал, что Мэрилин упивалась секретностью своего знакомства, но порой проявляла неосторожность. Иногда по телефону, имея в виду президента, она говорила «вы знаете, кто».

Вот как представлял себе это Розенфельд. «В Нью-Йорке, как мне кажется, они иногда встречались в каком-то здании на Пятьдесят третьей улице возле Третьего авеню. Один или два раза Мэрилин ездила к нему в Вашингтон, но в Белый дом она никогда не ходила».