Богиня в бегах

Диана размышляла, сжимая коробочку. Бескрайнее небо качалось над головой. Какие они, африканские звезды? Каковы ночевки в красных пустынях, где температура ночью падает разом на двадцать градусов? Как выглядит северное сияние – настоящее, а не на картинках?

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой по одной важной причине, – твердо сказал Петр. – Когда-то я думал: ты – самый прекрасный цветок из виденных. Ты – прекрасна и неповторима. Твой аромат сводит с ума. Меня сводила с ума страсть обладания шелком твоих лепестков, роскошью твоего расцвета.

Диана слегка наклонила голову.

– Я об этом догадывалась, – сказала она.

– И я носил в кармане кольцо, чтобы сделать тебе предложение стать моей. Цвести для меня.

Диана слегка нахмурилась.

– Ты не хотела меня слушать и начинала рассказывать о грандиозных планах: Доминикане, Японии, Байкале, о том, что ты отправляешься куда-то, где меня нет, где я не нужен.

– Потому что я не цветок, – тихо напомнила Диана.

– Я знаю, – сказал Петр, – я понял это три года назад. Когда врачи «скорой» уложили тебя на носилки, я шел рядом и держал тебя за руку. Фельдшер спросил меня: «Кем вы ей приходитесь?» – и я не смог ответить. Он сказал: «Тогда вы не можете ее сопровождать» – и я ехал за «скорой» следом, а в больнице начался второй виток проблем: «Кем вы ей приходитесь?» – твердили они. И не хотели говорить мне, как ты, что с тобой, не собирались допускать к тебе по окончании операции. Я раздал кучу денег, чтобы знать, что ты жива и просыпаешься, чтобы быть с тобой рядом. И все равно меня в любой момент могли выгнать из реанимации и отказаться давать информацию о тебе. Тогда я понял, что не хочу так. Я хочу быть с тобой: в горе и в радости. Чтобы никто не смел сказать, что я никто и не имею права держать тебя за руку, когда тебе больно.

Диана раскрыла коробочку. Кольцо королевы, свитое из золотых кос, усыпанное бриллиантами, загорелось синими, розовыми и желтыми огнями, отражая свет тысячи звезд.

* * *

Утро свое Диана начинала так: принимала душ, мурлыкая под нос, закалывала тяжелые рыжие пряди в пучок, который Петр называл «прической греческой богини», а потом закутывалась в пушистый халат, заваривала кофе, и попивая его, читала новостные сайты со старенького любимого ноутбука.

В это время тостер поджаривал хлеб, который она намазывала маслом, украшала ломтиками помидоров, мягкого сыра и базиликом, а потом хрустела им, листая заголовки.

Потом она смахивала пыль с деревянных божков, заселивших каминную полку, стучала деревянными бусами и трещотками, отпугивая от аквариума рыжего кота Сибаса. Запихивала в стиральную машину белье, а посуду – в посудомоечную и садилась работать. Обрабатывала фото, писала статьи и письма, договаривалась с типографиями, организовывала выставки, отвечала молодым фотохудожникам, планировала экспедиции. Иногда она уходила работать в кофейню напротив: там заказывала кусок морковного торта или чизкейк и работала под легкий джаз, несущийся из колонок, спрятанных под потолком. Кафе в стиле кантри – было ее любимым местом, где можно полакомиться свежайшими десертами.

В последнее время она всерьез увлеклась живописью, поэтому часто после утреннего кофе собирала себе ланчбокс, прихватывала этюдник и отправлялась на своей «мазде» куда-нибудь на природу, где можно было ухватить прекрасное в простом. Дом украшали ее акварели: нежные, текучие. Друзья и знакомые узнавали московские пейзажи: Царицыно, Чистые пруды, Коломенское…

Иногда Диана забиралась в глушь, и там писала пейзажи, узнаваемые не всеми. Она сутки потратила на поездку к Плещееву озеру, чтобы написать его «портрет», как называл их Петр, и привезла оттуда чудесную работу, которую приобрела одна из московских известных галерей.

Диана любила утренние часы: они принадлежали ей. Петр уезжал слишком рано, чтобы успеть захватить ее внимание, но и приезжал он рано, а порой оставался дома целыми днями, садясь писать статьи циклами, и тогда становился сосредоточен, молчалив и ел сладкое, чего обычно никогда не делал.

Вечера были общими, и в них все обсуждалось, рассказывалось и решалось, либо же уютно молчалось вместе, и Диана лежала, обнявшись с Сибасом, а Петр, читая книги с электронной читалки, гладил ее по голове.

После поездки в Африку, продлившейся год, Диана привезла материал, заслуживший несколько престижных мировых премий, он лег в основу объединения нескольких европейских и российского благотворительного центра. Миллионы людей увидели проблему, о которой привыкли только слышать.

Диана привыкла, что в новостях то и дело мелькает какое-то упоминание о той грандиозной миссии, в которой ей довелось участвовать с мужем. Это радовало ее и заставляло задуматься о том, куда двигаться дальше.

«Тело российской гражданки найдено в квартире в Италии»…

Небольшая фотография под новостью была почти полностью «зацензурена», но Диану кольнуло острое чувство узнавания.

Она отставила чашечку кофе и принялась искать.