Богомол: игра с джокером

- Видно, свои соображения имеются, - резонно говорит Букин. - Я так понимаю, их смерть Олега очень напугала. Видно, они знают, кто на них охоту открыл - мощная какая-то группировка, с которой они не поладили. Вот они денек подумали, и рассудили, что пора смываться, чтобы самим под пулю не угодить. Сергей удрал и где-нибудь отсиживается теперь, как таракан в щели. А Антон, он всегда самый головастый из братьев был, вот и пришел к выводу, что в тюрьме ему безопасней будет, чем на свободе. Там хоть "моя милиция меня бережет"! - смеется Букин. - А если, скажем, он участие в основных безобразиях отрицать будет, и будет утверждать, что только на стреме стоял, а в квартиру и не заглядывал - то получит он годка три от силы, и выйдет чистеньким и беленьким, когда вся суматоха давно уляжется и его жизни ничто не будет угрожать!

Наверно, так, думаю. Перетрусил Антон, когда я второго брата прямо в доме их застрелил, похожем на крепость. И решил сдаться милиции, чтобы и до него пуля не добралась. Но почему про убийство ничего не рассказывает? Никак нельзя засвечивать тех гостей, что вчера вечером у братьев были? Ведь если про убийство расскажет - то милиция в конце концов вырвет у него признание, что братья были не одни, как он там ни крутись!

А ведь по крайней мере один из этой парочки мне неизвестных участвовал в погроме квартиры. А может, и оба - ведь и впрямь кто-то должен "на шухере" стоять, на лестничной клетке. Значит, внутри квартиры четверо, и за дверью один - всего пять получается! Трое братьев и двое гостей... И такая меня обида взяла. Эх, думаю, догадался бы ещё вчера, не одного бы подстрелил, а по крайней мере двоих! А теперь ищи-свищи! До Антона не доберешься, а их подельников и не разыщешь, ведь ничего о них не знаю, кто они и откуда.

Ну, ничего, авось, старая армейская школа не подведет. На рынке потолкаюсь, с людьми поговорю - где-нибудь да найду зацепочку к этим неизвестным.

И все равно, не очень я понимаю, что происходит. То, что они труп скрыли, меня смущает. Какое-то темное дело за этим мерещится.

- Ладно, - говорю. - Тогда, действительно, мне прямой смысл имеет в больницу отправиться, узнать, как там Настасья и Валентина, не нужно ли им чего. А оттуда можно и в милицию зайти, узнать у майора поподробнее, что там с признанием этого Сизова произошло.

- Любопытно? - усмехается Букин.

- Еще как любопытно! - говорю.

- Понимаю, - кивает он. - Ну, что, поехали?

- Поехали! - соглашаюсь. Мелькнула у меня мысль, чтобы врачу позвонить, узнать, пустят меня или нет, а потом решил без звонка двигаться. На месте все разузнаю, и все равно я в милицию потом зайду, а она ведь с больницей рядом, так что ничего не потеряю, даже если не пустят.

Оделся я быстренько, и мы к подъезду спускаемся. Букин передо мной дверцу машины распахивает. Машина у него солидная, со значком таким, на нашу "Волгу" похожим. "Вольво", значит. Хоть и видно, что машина не новая, но в порядке, в хорошем состоянии, и внутри все удобно и отделано.

- Поехали, - говорит Букин шоферу.

А я как онемел. Шофер директора - один из тех гостей, что у братьев Сизовых вчерась были - и которые, надо полагать, и настропалили оставшегося в живых брата спрятать труп и с повинной явиться! Не тот, что голосил, когда череп Сергея Сизова прямо на него разнесло, а тот, что поспокойней был и в сторонке держался.

Выходит, и Букин какое-то отношение ко всему этому имеет... И разом припомнились мне и разговоры насчет "профсоюза", который директору охрану обеспечивает, и мысли Лексеича, что смерть Васильича и Букину оказывается на руку...

- Над моим предложением, кстати, не думали? - спрашивает Букин. - Или не до того было?

- Как не думать, думал, - отвечаю я, с мыслями собравшись. Интересное предложение. И готов соответствовать, если у вас у самого интерес не пропал.

- У меня нисколько не пропал, - говорит Букин. - Так что можно прямо сегодня все оформить, если не возражаете.

- Я не против, - говорю. - Вот только с делами разделаюсь...

- Вот и отлично! Я за вами машину пришлю. Часа в три вас устроит?

- Думаю, устроит, - говорю. - К трем я должен со всем управиться...

- А не управитесь - не нервничайте, - говорит Букин. - Если что, шофер подождет. Вы, все-таки, человек заслуженный, так что право на уважение имеете, и чтобы с вашим распорядком считались.

- Спасибо, - говорю. - Но я уж постараюсь, чтобы не заставлять себя ждать.

А тут мы и до больницы доехали. В Имжах все близко - городок-то маленький.

- Значит, сегодня все решим, к обоюдному удовольствию. Удачи вам! говорит Букин.

- И вам того же желаю! - отвечаю я, выбираясь из машины, и топаю в больницу.

Нахожу Петра Ильича - ну, врача этого - и спрашиваю:

- Как там мои болезные? Можно к ним сегодня?

- Это не ко мне, - говорит врач, - а в приемное отделение. По-моему, сейчас не приемные часы, но пойдемте вместе, я похлопочу, чтобы вас пропустили.

Мы идем, а он говорит по пути:

- Да, нам пришлось сказать Анастасии Петровне, что Феликс Васильевич умер, так что вам не надо мяться и запираться.

- А Валентине сказали? - спрашиваю.