Богорождённый

Пол Кемп Богорождённый

Посвящение

Джен, Риордану, Роарку, Дилэйни и “4”.

Благодарности

Как всегда, спасибо Эду, Бобу, Флитвуду и Джеймсу.

Пророчество

И лишь открылся новый путь,
Отчаянием в сердце хлопнет дверь,
Один охотник снова будет.
Ну а затем сплетёт судьба
Товарищества, братства круг,
И там вдали одна их цель.
Когда падёт на землю тень,
И огласит зловещий суд свой приговор,
Дика охота, ей открылся новый день,
И в тот момент объявится нам он,
Благую искру потерять рискуя,
Богорождённый храмом будет вознесён.
Настанет время жать, плоды поспели,
Тьмы жнец начнёт свой тяжкий труд,
Неблагодарный, чёрный в самом деле.
И планы Ада, может, в пепел перетрут,
Герои, не в словах, на самом деле,
Ища, разя исчадий тут.

Родится буря и её начало,
Под наводнения стирающего гнёт,
Лучи надежды, их ничто не предвещало.
Сидит разбойник, молча застаёт,
Избранника, что сталью крепким взором,
Свет тьмою в кузне душ куёт.
Конец войне, закончились терзанья,
Чрез раненные битвами поля,
Шагают легионы. Наказанье.
И страж остатки верности храня,
Уже в пути. Куда? Туда, в изгнанье.
С тем, что осталось от величья короля.
Закат времён богами предначертан,
Холодной ночью звезд стоит картина,
Угроза растревожит срахом сердце,
И средь войны, разрухи,
Придёт ко всем глашатай и объявит,
Конец былой, стареющей эпохи.

Записано Эллиандретом из Оришаара, 17600 год (по Л. Д.)

Пролог

Марпенот, год Священного Грома (1450 ЛД)

Боль рвала Варру на части, агония ножом пронзала девушку в такт схваткам. Cогнув колени, она лежала на спине на устланном соломой ложе в аббатстве — аббатстве Розы, как его назвал Деррег. Простыни под ней были мокрыми от пота и крови. Её крови.

Крови было слишком много, и Варра об этом знала.

Она видела отражение своей судьбы во взволнованных глазах повитухи, простой женщины средних лет, которая держала её за руку и шёпотом подбадривала роженицу, видела в нахмуренных бровях и туманном, но пристальном взгляде лысеющего пожилого жреца с мокрыми от крови ладонями, который лез в Варру снова и снова — и до сих пор безрезультатно.

Варра порылась в памяти, но не смогла вспомнить их имён. Последние часы — неужели прошло всего несколько часов? — промелькнули единой вспышкой. Она помнила, как ехала по Сембии с караваном, спасающимся от шторма теней, разраставшейся бури, угрожавшей поглотить всю страну. На караван напала нежить, ожившие тени, их пронзительные вопли говорили о желании поживиться чужими душами, и в угаре бездумной отваги она увела их за собой в лес, чтобы спасти остальных.

И там, испуганная, продирающаяся через кусты, она наткнулась на человека, тёмного человека, который напомнил ей Эревиса, отца её ребёнка. Вопли нежити заполняли лес у Варры за спиной, вокруг неё, их вой обещал холод, смерть и забвение.

— Кто ты? — задыхаясь, спросила она тёмного человека. Её голос срывался из–за нарастающей паники.

— Я просто скольжу между гранями, — сказал человек, и его узкое, острое лицо искривилось в улыбке, в которой не было ни капли веселья. Он коснулся её круглого живота — тогда ещё не такого раздувшегося — и в том месте её ножом пронзила боль.

Воспоминание о его прикосновении заставило Варру вздрогнуть на своём ложе. Она застонала от боли. Пропитанная кровью солома впивалась в спину. В свете фонарей на сводчатом потолке танцевали клочья тени, и она могла поклясться, что услышала смешок тёмного человека.

— Не двигайся, женщина, — резко сказал священник. Его макушка блестела от пота. Кровь заляпала его жёлтую рясу.

— Он что–то сделал с ребёнком!

— Кто? — спросила повитуха, и её двойной подбородок заколыхался. — О чём ты говоришь?

— Тёмный человек, — сказала Варра и вскрикнула, когда новая судорга скрутила её внутренности. — Мужчина в лесу!