Богорождённый

Десятками лет Мефистофель оттягивал противостояние с Асмодеем. Он находил оправдание за оправданием, но терпение владыки Девятого Ада наконец истощилось. У Мефистофеля было мало времени и ограниченные возможности. Он был не готов. Далеко внизу ледяной курган насмехался над ним. Из кургана сочились тени, текли ленивыми лентами сквозь трещины во льду. Много раз архидьявол пытался прожечь себе путь к основанию холма, но лёд не поддавался. Мефистофель ударами кнута заставлял тысячи дьяволов вгрызаться в лёд оружием и инструментами, и всё было напрасно. Он пытался телепортировать себя туда с пмощью магии и потерпел неудачу. Даже с помощью магии прорицания он не смог узнать, что лежит под этим курганом.

Но у него были предположения на этот счёт.

— Эревис Кейл.

Сказанное вслух, это имя раздуло огни его гнева.

Мефистофель вырвал горло Эревису Кейлу на льду Кании и забрал у него божественную искру Маска. А потом, когда Мефистофель праздновал свой триумф, появился союзник Кейла, Дразек Ривен, тоже обладавший такой искрой, и едва не обезглавил Мефистофеля.

В сознании архидьявола так и не угасли воспоминания о той боли. Регенерация заняла часы, и к тому времени тело Кейла уже накрыл столь раздражающий дьявола холм.

Не сумев уничтожить ледяную могилу, Мефистофель в конце концов запретил всем приближаться к ней. Сложные и могущественные печати не позволяли этого никому, кроме самого Мефистофеля.

От взгляда на холм гнев затопил дьявола и вывел его из себя. Мефистофель соскользнул со своего насеста и расправил крылья, окутанный силой и яростью. Миллионы проклятых душ и младших дьяволов подняли и сразу же опустили свои взгляды, закрываясь руками, погружаясь обратно в свою боль, чтобы не смотреть на охваченного яростью повелителя Кании.

Он сложил крылья и спикировал к могиле Эревиса Кейла. Он ударил в неё с достаточной скоростью и силой, чтобы во всех направлениях прокатилась ударная волна. В воздух полетел снег и осколки льда. Проклятые души Кании исторгли общий стон.

Дьявол посмотрел вниз, его грудь вздымалась кузнечными мехами, его ярость пылала всё так же сильно. Холм не пострадал — нарост непрозрачного льда, пронизанного полосами тени. Мефистофель протянул ладони к поверхности холма и ударил в лёд адским огнём. Пламя и дым потекли с его рук, окутав курган, отдача захлестнула дьявола пламенем и жаром. Он стоял посреди этой огненной бури, не получив урона, исторгая силу на объект своей ненависти. Вокруг шипел и плавился лёд, наполняя воздух туманом. В ответ из холма потекли тени, окружив его ночью.

Новый лёд нарастал с такой же скоростью, с какой плавился старый. Тени кружились среди шторма силы, снега и льда — насмехаясь над ним, бросая вызов. Дьявол извергал огонь и силу на лёд, прервавшись лишь для того, чтобы позволить теням рассеяться, а вихрю снега и льда улечься. И когда это произошло, Мефистофель увидел то же, что и всегда: нетронутый курган.

Холм был каким–то образом защищён, и дьявол не понимал, каким. Здесь что–то происходило, что–то, чего он не видел. В сердце этого был Маск, в сердце этого был холм, и Мефистофель даже не мог расплавить его лёд.

И теперь — теперь — Асмодей шёл по его душу.

Щупальца тени высунулись из тонких трещин в поверхности ледяного холма и обвились вокруг тела Мефистофеля. Дьявол запрокинул голову, расправил крылья, выпустил когти, и от ярости зарычал в затянутое тучами красное небо. Звук разнёсся по его владениям громом дьявольской ярости. В ответ затрещали далёкие ледники. Вулканы выплюнули в небо облака пепла.

Когда архидьявол наконец устал, он уселся на вершину холма, подпёр ладонью подбородок и принялся обдумывать свои варианты.

Он видел лишь два возможных образа действий: молить Асмодея о прощении, унижаться перед владыкой Нессуса, отказавшись от восстания, либо найти ещё больше силы, достаточно, чтобы сравниться с Асмодеем и приступить к осуществлению запланированного переворота.

Второе нравилось дьяволу намного больше. Но чтобы добыть ещё больше божественной силы, ему придётся ступать вслепую. Маск был занят осуществлением какого–то замысла — разве курган не был тому доказательством? — и Мефистофель не хотел против своей воли стать участником этого замысла и послужить выгоде Маска. Архидьявол боялся потерять ту божественную искру, которой он уже обладал, в попытке заполучить новую силу, поскольку не сомневался, что у Маска был план, с помощью которого бог теней рано или поздно собирался возродиться.

Но выбора у Мефистофеля не было. Не хватало времени. За последнюю сотню лет он обыскал всю Мультивселенную в поисках информации об Эревисе Кейле и Маске, пытаясь разгадать игру последнего, чтобы помешать ей. Он пытал смертных и бессмертных, подслушивал приглушёные разговоры экзархов и полубожеств, прислушивался к носимым планарными ветрами секретам, добывал информацию с помощью прорицаний.

И узнал лишь одно, единственную мучительную улику: у Эревиса Кейла был сын.