Богорождённый

Деррег убил в бою много людей, видел заваленные трупами тела сражений, но ему приходилось заставлять себя смотреть на тело Варры, на залитое кровью ложе, на разрез у неё на животе, из которого Эрдан, жрец, извлёк ребёнка. Её лицо, наконец свободное от боли, казалось бледным, как новорождённая луна.

Деррег не мог выпустить её всё ещё тёплую руку. Он держал её, как будто мог вытащить Варру из лап смерти.

— Её нет, — сказала повитуха. — Она ушла в свет.

Деррег кивнул. Он был знаком с Варрой всего около двух часов, но чувствовал с ней связь, смутный намёк на то, что могло случиться, встреться они при других обстоятельствах. Хотя за шестьдесят лет он ни разу не был женат, и теперь знал, почему. Он должен был встретить свою любовь в сумерках жизни и провести с ней меньше дня.

Он поблагодарил Амонатора и за это.

— Что с ним такое? — спросила повитуха, её восклицание отвлекло внимание Деррега от Варры.

Повитуха, прижав ладонь ко рту, попятилась на шаг от ложа роженицы, прочь от ребёнка. Эрдан, с круглыми, как монеты, глазами, держал младенца на вытянутых руках, будто нечто омерзительное.

Ребёнок, тёмный и окровавленный, дрыгал ножками и вопил. Пуповина по–прежнему соединяла его с Варрой, и тонкая жилка тени вилась вдоль неё и медленно втекала в младенца, как будто тот — Васен, как назвала его Варра — получал питание с темнотой, а не только с кровью. С каждым воплем глаза Васена вспыхивали жёлтым.

— Он рождён от шадовар! — воскликнул Эрдан, и, казалось, он готов бросить младенца на пол. — Посмотри на него! Вокруг него шевелится тьма!

Из–за внешности Васена и струйки тени вокруг пуповины отрицать это заявление было затруднительно, но Деррег всё же попробовал.

— Он рождён от этой женщины, Эрдан. И его зовут Васен.

Ребёнок взбрыкнул ножками и закричал.

— Его нужно убить, Деррег, — сказал Эрдан, хотя его голос окрасила неуверенность, и жрец побледнел от собственных слов. — Если шадовар узнают об аббатстве…

— Убить? — переспросила повитуха, прижав ладонь ко рту. — Младенца? Ты не можешь!

— Нет, — сказал Деррег, и его ладонь, всё ещё сжимавшая ладонь Варры, почувствовала, как та остывает. — Мы не можем. Ты слышал, как я дал этой женщине своё слово. Я сдержу его.

Он отпустил Варру и протянул руки, чтобы взять мальчика.

— Дай его мне.

Эрдан выглядел оглушённым, его рот был приоткрыт. Два его гнилых передних зуба казались такими же тёмными, как кожа Васена.

— Дай его мне, Эрдан. Это не просьба.

Жрец моргнул, протянул мокрого от крови мальчика Деррега, затем вытер свои окровавленные руки о жёлтую рясу.

Васен замер в руках у Деррега. Его маленькое тельце казалось нескладным, хрупким. Руки Деррега привыкли сжимать сталь и старую кожу, а не младенцев. Тени клубились вокруг мальчика, вокруг запястий Деррега.

— Ты готов погубить нас всех ради ребёнка незнакомки? — спросил Эрдан голосом столь же озадаченным, сколь и гневным.

Деррег не стал объяснять, что он не считал Варру незнакомкой.

— Я дал слово.

— Я должен сообщить об этом аббату. Я не возьму на себя ответственность…

— Да, — оборвал его Деррег, не сдержав грубость. — Ответственность ты на себя не возьмёшь. Это я прекрасно понимаю.

Эрдан попытался выдержать его взгляд, не сумел.

— Дай мне нож, — сказал Деррег.

— Что?

— Дай нож. Не мечом же мне пуповину резать.

Что–то бормоча, Эрдан передал Деррегу маленький нож, который он использовал, чтобы вскрыть матку Варры. Деррег перерезал овитую тьмой пуповину, отделив мальчика от матери, а затем завернул его в одну из пропитанных кровью простыней.

— Ты должен отыскать… — начал жрец.

— Заткнись, Эрдан, — сказал Деррег. — Я знаю, что ему потребуется кормилица. То, что у меня нет детей, не значит, что я идиот.

— Конечно, — согласился Эрдан. Он озадаченно посмотрел на мальчика. — Тени, Деррег. Что он такое, если не шейд?

— Он мой сын, — сказал Деррег.

Прижимая мальчика к груди, Деррег подошёл к Варре и наклонился, чтобы ребёнок мог увидеть лицо своей матери. Её рот застыл в полуулыбке, тёмные глаза были открыты и смотрели в никуда.

— Это твоя мать, Васен. Её звали Варра.

— Ты же знаешь, что аббат посоветуется с Оракулом, — сказал Эрдан. — Ты сильно рискуешь.

— Возможно, — ответил Деррег. Он посмотрел на маленького, испачканного в крови младенца у себя на руках — маленький носик, странные жёлтые глаза, смуглая кожа, тонкие чёрные волоски, прилипшие к маленькой голове. Он решил, что не отдаст ребёнка аббату, что бы ни сказал Оракул.

— Если Оракул увидит в младенце опасность, я заберу его отсюда. Но не брошу.

Эрдан поглядел на него, затем сказал:

— Я займусь похоронами женщины. Посмотрим, что скажут аббат и Оракул. Возможно, я ошибаюсь. Я бы… удивлён внешностью мальчика и сказал, не подумав. Возможно, это было грубо.

— Забыли, Эрдан, — мягко сказал Деррег. Он знал, что жрец — хороший человек.

— Я приготовлю её… тело к погребению, — сказала повитуха. — Я тоже была…

Свет фонарей поблек, тени в помещении почернели. Младенец издал единственный крик и зарылся лицом в грудь Деррега.