Читаем Богословие творения полностью

Что бы могла означать подобная приостановка пространственной и временной протяженности вселенной? Это означало бы изменение взгляда на вселенную: то есть отказ рассматривать сотворенное как объект. Это означало бы, что сотворенное не есть более отделенное от человека нечто, о котором можно рассуждать из своего рода внешней позиции, а есть действительно приведение мира и человека к жизненной целостности через сопричастие божественному. В таком ощущении сотворение дает неизмеримо больше, чем то, что могло бы быть интендировано по отношению к нему или предвидено. Можно сказать по-другому: явленность сотворения, то есть сотворение как феномен насыщено интуитивным содержанием до такого предела, что этот феномен с трудом представим в категориях разума. Для того чтобы прояснить этот момент, стоит воспользоваться по аналогии различием между «рациональной идеей» и «эстетической идеей» у Канта в контексте сотворения. Рациональной идеей в данном контексте является космологическая идея: ее характеристикой является то, что она не может получить чувственного осознания в силу того, что она содержит концепцию (сверхчувственной вселенной), которую никогда нельзя уравновесить адекватной чувственной интуицией. Вселенная как «объект» этой идеи определена так, что ее представление согласно этой идее никогда не может привести к ее познанию. По аналогии с этим «рациональная идея» сотворения (аналогичная по своему функционированию в сознании космологической идее) может быть рассмотрена как «феномен» сознания, лишенный какой-либо интуиции, то есть как нечто непознаваемое. Изменение взгляда на сотворение, подразумевающее приостановку его пространственно-временного, то есть, космического представления, о котором мы говорили выше, предполагает обращение к сотворению как «эстетической идее», то есть восприятию сотворения как сопричастия (communion), реализованному в интуиции, которая никогда не сможет быть интеллектуальным (дискурсивным) познанием по причинам, которые в точности противоположны тому, что было с интуитивной неданностью «рациональной идеи»: а именно «эстетическая идея не может стать познанием, поскольку она есть созерцание (воображение), для которого никогда не может быть найдено адекватное понятие»[81]. В случае сотворения дело не в том, что происходит неуравновешивание интуиции с концепцией, то есть невыразимости интуиции в концепции вследствие слабости интуиции или ее недостаточности (концепция в этом случае слепа просто в силу того, что интуиция имеет дело с недостатком явления, «сокрытого во мраке»). Ситуация обратная: речь идет о неспособности концепции прояснить интуитивное содержание, ибо избыток интуиции по отношению к концептуальному представлению не позволяет любому лингвистическому представлению интуиции охватить ее полностью и постичь умом[82]. Другими словами, избыток интуитивного содержания сотворения как сопричастия никогда не позволит «видеть» это сотворение как объект[83]. Эта неспособность представить сотворение как объект проистекает не из за недостатка данности сотворения (что происходит в случае космологической идеи, данность содержания которой в чувственной интуиции очень бедна), а наоборот из-за избытка интуиции, то есть из-за избытка данности содержания (ибо интуиция и есть то, что дает). Сотворение, понимаемое как «эстетическая идея», дает гораздо больше, чем то, с чем может справиться любая концепция. Невозможность концептуального оформления сотворения следует из того, что интуитивный переизбыток его наличности не может быть помещен вовнутрь опыта, структурированного согласно правилам дискурсивного мышления. Интуиция обладает здесь такой интенсивностью, что ее экспозиция изнутри концепций невозможна: она насыщает концепцию до такой степени, что, выражаясь техническим языком, происходит «передержка», или «засветка», концепции, засветка, которая оставляет интуицию невидимой, слепой, но не из-за недостатка «света» (это имело бы место в подходе к сотворению как объекту, всегда ускользающему и «недодержанному» разумом), а из-за «его» избытка (слишком интенсивно наше переживание сотворения как жизни, законченное выражение которого никогда невозможно). Проблема, таким образом, состоит в том, чтобы найти способ феноменологического описания сотворения как «эстетической идеи», то есть сотворения как опыта непосредственного переживания бытия и жизни, который удержал бы принципиально непредвидимую природу данности сотворения, невозможности видеть и рассуждать о сотворении как об объекте, а также «свободу» сотворения от ограничений, накладываемых интенциональностью сознающего субъекта[84].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Шри Шикшаштака Размышления о сакральных истинах
Шри Шикшаштака Размышления о сакральных истинах

«Шикшаштака», о которой пойдет речь в данной книге, - это восемь сокровенных молитв, которые, несмотря на свою краткость, способны изменить всю вашу жизнь, возвысив с на­чальных ступеней духовного осознания до самых его вершин. Я чрезвычайно воодушевлен тем, что Его Святейшество Бхакти Тиртха Свами, превосходный вайшнав и наш дорогой друг, ре­шил прокомментировать эти исключительной важности теис­тические тексты. Его квалификация в этом отношении не вызы­вает сомнений  - годы духовной практики и сердце, исполненное преданности, наделили его глубоким духовным видением. Однако, что еще более важно, он обладает ключом к тайнам вайшнавизма Чайтаньи — эзотерической сущности всех религий. Как пишет Свами в этой книге, он проанализировал эти молитвы с целью служить сообществу вайшнавов. «Молитвы эти, — продолжает он, — содержат тома сокро­венных знаний и истин. Точно так же, как святое имя содержит в себе всю мудрость, духовный мир и раса-таттву (науку о ду­ховных взаимоотношениях), молитвы «Шикшаштаки» содер­жат в себе все». То, что меня попросили написать предисловие к этой книге, является достаточно интересным совпадением, потому что практически одновременно журнал Движения Харе Кришна «Back to Godhead» решил напечатать серию моих лекций, по­священных тем же самым молитвам. Таков Бхакти Тиртха Сва­ми! В том, что он мистик, у меня нет никаких сомнений, и по­добные, на первый взгляд случайные совпадения, являются для него обычным делом. Он - очень особенная личность, и поэтому замечательно, что мы можем услышать коммента­рий к этим особенным молитвам именно от него.

Бхакти Тиртха Свами

Индуизм / Самосовершенствование / Прочая религиозная литература / Религия / Эзотерика
100 великих монастырей
100 великих монастырей

Мы привыкли считать, что монастыри и монастырская культура связаны прежде всего с христианской религией. Это, безусловно, так. Книга, которую вы держите в руках, рассказывает о христианских монастырях, ставших поистине национальными (а нередко и общемировыми) святынями как на католическом Западе, так и на православном Востоке, а также в странах, где существуют так называемые древние христианские Церкви. Но книга повествует и о монастырях буддийских, ведь в традиции этой мировой религии также издревле распространены обычаи создавать центры отшельнического совместного жития, молитвенной практики и хозяйствования, которые по праву именуют монастырями.

Надежда Алексеевна Ионина

Религия, религиозная литература / Энциклопедии / Прочая религиозная литература / Эзотерика / Словари и Энциклопедии