Богу

Жизнь — обманчива, сердце — беззвездно:
В нём, как шорох невидимых змей
И как чёрная жуткая бездна —
Память прошлых растоптанных дней.

То звучит мимолётною флейтой

И рыдает, как сон наяву,
Утешающий, ласковый чей-то
Голос, — чей он… никак не пойму.

То напевом далёкой свирели

Проплывают и гаснут слова,
И мелькает чуть-чуть, еле-еле
Чья-то в синем венке голова.

То… о, Боже мой, чьи это взгляды

(В нём и солнце, и жгучая боль!)
То ребёнка, то хищной наяды?
Как забыть их, не помнить… Давно ль?..

Думы ранят, томятся и стонут,

И уносятся в вихре пустом;
Жизнь — обманчива, прошлое — омут
Под разломанным чёрным крестом.

«Туман опаловой завесой…»

Туман опаловой завесой
Дорогу милую облёк;
Но из лазоревого леса
Подул незримый ветерок:

Исчезли мертвенные клочья,

Дорога стала голубой. —
Но я… не в силах превозмочь я
Завес, опущенных судьбой!

Вся жизнь проходит будто мимо,

Туман, как каменная дверь,
И в нём друг другу мы не зримы, —
Быть может, к лучшему, поверь…

«Без конца ль эта серая жуткая нить!..»

Без конца ль эта серая жуткая нить!
Солнце стало всё ниже да ниже. —
Для того, чтоб острее, чтоб ярче любить,
Я тебя до тоски ненавижу.

Что такое любовь? — потерять, не найти,

Бога сжечь и молиться дракону. —
Для того, чтоб не сбиться с земного пути,
Я невидимых струн не затрону.

Да погибнет любовь, если жизнь где-то там

Не продолжит того, что уж было! —
Для того, чтоб не кончиться этим мечтам,
Я сойду за тобою в могилу.

«Я гляжу с высокого балкона…»

Я гляжу с высокого балкона
В полумрак открытых настежь окон,
Где пред Ликом Иверской иконы…
Неподвижен чей-то нежный локон.

Запах яблонь тянется из сада,

Голоса звучат так смутно, плохо…
У иконы — синяя лампада,
Трепетанье горестного вздоха.

Вышли звезды. Светлые, скажите,

Кто там плачет скорбно у киота,
И о чём горячие мольбы те,
И по ком тяжёлая забота?

У меня нет в комнате иконы,

Нет лампадки, Бога нет, — далёк Он…
Я гляжу с высокого балкона
И целую в мыслях нежный локон.

«Любили нас, любили сами…»

Любили нас, любили сами,
Горели радугой сердца;
Но верь, погаснет это пламя…
И так — до самого конца!

Терзали нас, терзали сами,

Горели мукою сердца;
Но знай, не меркнет это пламя…
И так — до самого конца!

«В углу лениво ткёт паук…»