Богу

Я гадал тебе, тихая, скорбная, милая,
И сказал я тебе: «Не спеши, —
Всё придёт, как назначено высшею силою:
Смерти нет для небесной души.

Отгони ты сомнение, — грех оно, яд оно;

Эти мысли, печали, — как лёд,
И любовь благодатная струйками ладана
В твое грустное сердце сойдёт.

Что такое минувшее! — розовой почкою

В нём таятся грядущие дни.
Все минуты не кажутся ль этой цепочкою,
Что змеится на шее? — Взгляни:

Эти звенья холодные крепко так спаяны:

Что их держит, чья страшная власть?
Кто-то нами невидимый тронет нечаянно,
И дождём они могут упасть!» —

Я гадал тебе, тихая, скорбная, милая,

Обо всём… обо всём… обо всём,
И мечта молодая, любовь легкокрылая
Загорались во взоре твоём.

Но случилось вдруг то, что сказал я заранее,

Ничего, ничего не тая:
Точно волею Рока, что слышит гадания,
Разорвалась цепочка-змея.

И звено за звеном, как былые мгновения,

Покатились, не знаю куда;
И казалось, что видел угасшие тени я,
Будто в час рокового Суда…

Ты от ужаса вскрикнула: «Всё уж потеряно!» —

Я упрямо и твердо сказал:
«О, живи, моя сильная, ярко, уверенно:
Бог устами моими гадал!»

«Блуждал я, не зная путей…»

Блуждал я, не зная путей;
Хранил меня ласково Бог;
Открыты мне души людей,
Я к миру земному не строг.

Знакомы мне зори начал,

И ведомы бури концов:
Я долго и жутко молчал,
Горя от несказанных слов.

Ты вспомни меня как-нибудь,

Как, тихо по миру бредя,
Я сердце твое отомкнуть
Сумел, дорогое дитя.

Для счастья мне не дано сил:

Плачу за обманы и зло. —
А как бы тебя я любил!
А как бы нам было светло!

Обломки былого свежи.

Всё прожито, знаю я сам:
Прошедшего нет для души,
Грядущего нет мертвецам…

А надо и жить, и расти,

И надо любить всех людей…
Отец мой небесный, прости
Безумие грешных путей!

Слаба наша знойная плоть,

Бессилен тоскующий дух,
Но к нашей молитве Господь
Не будет, не может быть глух.

«Я жил. Я умер. Я воскрес…»

Я жил. Я умер. Я воскрес. —
И в бурю жизни брошен снова
Для мук, для песен, для чудес,
И не хочу пути иного.

Опять! земная боль — всё та ж,

Мечты вне времени знакомы:
Тоска, печаль, любовь, мираж
И жажда верить по-другому.

Эй, раб! что было, повтори,

Как будто горе будет реже:
Без снов, без счастья, без зари,
А раны в сердце те же, те же!

Свой круг, так надо, я замкну:

О, как мне в нём темно и тесно…
Итак, — в загробную страну! —
Живу. Умру. И вновь воскресну!

«Своеобразна жизнь! И яркой панорамой…»