Бои без правил

Они беседовали в машине, выехав на окраину Грозного, как раз туда, откуда путь вел в соседний, Шатойский район. Видимо, чувствуя желание Хижняка узнать больше, чем он уже знает сейчас, Повар сразу же, вместо предисловия, пояснил:

— Смотри, я, вообще-то, подключаюсь, если это операция федералов. Другим ничем я не заморачиваюсь, ну, короче, тебе оно не надо. Я в Чечне давно, кое-кого знаю, посредничал еще во вторую кампанию [10] , много наших удалось вытащить. Ну, не всех подряд наших, сам соображай, тут ведь тоже люди работали…

— Понял я тебя, понял, — поморщившись, ответил Хижняк.

Ему никогда не нравилось — и никогда не понравится, — что жизнь и судьба любого человека, попавшего в беду, прямо зависит от того, насколько и сам человек, и его жизнь важны для государства и отвечают его интересам. За годы работы в органах он этого нахлебался: мифические державные интересы очень часто приходилось ставить выше интересов хороших людей, даже выше спасения и сохранения их жизней. Неприязнь к Повару, который договаривался о чем-то с бандитами, ища общую выгоду для них и спецслужб, от понимания его целей и задач только возросла. Но Хижняк в который раз сдержался: за исключением убитого на его глазах Ульбера Микича все связи, которыми приходилось пользоваться, давала контора через Логинова, и пора бы привыкнуть к тому, что нормальных — в его личном понимании, конечно, — людей там не прикармливают.

Однако и Повар тоже, видимо, успел насмотреться всякого.

— Не нравлюсь я тебе, — как бы между прочим, словно справляясь о здоровье, констатировал он. — Только мне плевать. Я вот даже не знаю, кого там федералы собираются выкупать. Тем более за смешные деньги — всего-то пятьдесят косарей.

Хижняку не удалось скрыть смущения. Он ведь только сейчас услышал сумму выкупа, до этого момента денежная сторона вопроса его как-то не интересовала.

— Баксов? — уточнил он.

— Тут уже зеленью не напугаешь никого. Бери чуть выше — евры.

— Пятьдесят тысяч евро?

— Ага, не густо, — согласился Повар. — Только российский мент больше не стоит. И между нами, девочками, те, кто его держит, тоже не из самых крутых. Они лучше меньше возьмут, зато чаще, с гарантией, усекаешь?

— Кто такие хоть?

— А, — Повар отмахнулся, — есть тут… Вроде Чапаева местного.

— Почему сразу Чапаева?

— Ну, я его так для себя обозначил. Зовут его Муса Чекаев, был полевым командиром, только тут каждый сам себе полевой командир. Не столько воевали, сколько шакалили.

— Мародеры? — догадался Хижняк.

— Что-то вроде. Из-за таких, между прочим, только в Шатойском с десяток селений пустует. Война закончится, Чекаев останется — так люди говорят.

— Сколько у него бойцов?

— Было десятка два. Так в горах проще отсидеться, да и мобильнее. Опять же, командовать легче, Чекаев не абы какой стратег. Но, как видишь, кое-какие дела освоил успешно. Ладно, давай ближе к птичкам.

Чуть отодвинувшись к двери, Повар критически осмотрел Хижняка. На том, как и подобает случаю, были армейские штаны с множеством карманов, новенькие берцы, тот же старенький свитер, но поверх него — куртка защитного цвета, практически новая. Голову Виктор уже в машине повязал на пиратский манер черным платком.

— Годится, — кивнув, сказал Юрий. Затем наклонился, вытащил из-под сиденья широкий пояс, расстегнул его, развел края. Внутри Хижняк увидел уложенные пачки купюр, та, что ближе к нему, была достоинством в сто евро. — Держи, тут под расписку, хотя тебе оно не надо…

Он застегнул молнию. Виктор, взяв пояс с деньгами и взвесив его в руке, задрал свитер, закрепил выкуп прямо на себе, на голом теле. Опустил свитер, одернул, похлопал по бокам — ничего, держится. Тем временем Повар достал из бардачка крупномасштабную карту, свернул ее в нужном месте, положил на планшет.

— Гляди. Чекаев не пальцем деланный. На своей базе выкупа ждать не будет. Договорились так, чтобы место для обеих сторон было удобное. — Он не заметил, как при слове «сторон» у Хижняка на лице снова появилась недовольная гримаса — ишь ты, двустороннее соглашение в верхах, мать вашу так. — Встречаетесь вы вот тут. — Палец ткнул в точку на карте. — Это ущелье, чуть ниже — речка, Аргун называется, если тебе интересно. Там рядом когда-то было село, обстреляли его сильно, кто выжил — снялся. Теперь людей в окрестностях почти нет. Даже пастухов, место тихое и, считай, глухое. Сам осмотришься, короче. Я тебя смогу добросить практически до места, но придется и самому по камням поскакать.

— Я сам обратно пленника поведу? По горам?

— Этого я не знаю! Мое дело — договориться с кем надо, деньги передать. Буду ждать там же, где высажу. Слушай, идти всего-то час. Говорили, что ты вроде как того…

— Чего — того?

— Крутой, в смысле. — Сейчас Повар говорил с интонациями Логинова. — И чего тебе бояться? Он уже не пленник будет, сам быстрее тебя побежит, как козел поскачет.

— А вдруг ранен?

— Ой, не люби мой мозг! Такие условия Чекаева, а Чекаев — бандит, что с ним разговаривать. Вот сам и попробуй ему что-нибудь втолковать.

Вообще-то, и само поведение Повара, и его манера держаться выглядели вполне логичными. Вряд ли его посвятили в истинное положение вещей. Повар на короткой ноге с горцами, не первый год ведет с ними какие-то дела, которые считает государственными и очень секретными. И вполне понятно, почему он думает, что речь идет о выкупе капитана милиции, в котором заинтересована контора. Не станет же Хижняк объяснять ему, что Антон Хантер обязательно его узнает, поймет — их встречи давно перестали быть случайными, и на месте передачи выкупа вполне могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. Между прочим, пронюхай сам Повар о том, кого на самом деле держит в яме Муса Чекаев, вряд ли были бы гарантии, что этот скользкий тип не провернул бы какую-то свою комбинацию: Антон Хантер стоит дороже, чем Андрей Ямщиков…

— Оружие? — спросил Виктор.

— Зачем оружие? Чекаев сказал, чтобы никакого оружия.

— Новое дело! Он сам что, с детской сабелькой придет? — Хижняк начал заводиться. — Не вари, господин Повар, суп из моих мозгов!

Тот равнодушно пожал плечами.

— Ладно. Мое дело — предупредить. Учти, Чекаев плохо себя контролирует. Увидит ствол — начнет войну. А в горах он дома, у тебя вариантов не останется.

— Сам разберусь. — В голосе Виктора звякнул металл. — Ты еще скажи, что я без штанов туда должен идти!

— Я ничего не говорю, условия Чекаева…

— Разберусь! — повторил Хижняк. — Или свяжи меня сейчас, вот прямо тут, с Логиновым или кто там тебе дает ценные указания! А я поговорю!

— Ну, как знаешь. Ты у нас супергерой, — сказал Повар, и Виктор снова уловил знакомые издевательские нотки. — Доедем до места — возьмешь в багажнике. Только если из-за этого что-то сорвется, я не виноват.

— Ты вообще ни в чем не виноват.

Хижняк положил карту в планшет, перебросил шлейку через плечо на манер патронташа, при этом автоматически провел рукой по тому месту, где был закреплен пояс с выкупом. Взглянул на часы — дело к вечеру, в горах темнеет рано. Вдруг почему-то вспомнил, что толком так и не поел, пожевал какую-то лепешку с мясом, запил теплой колой…

Поняв, что разговор окончен и все всем понятно, Повар завел мотор.