Бои без правил

И уяснил главное: Америка безоговорочно поддерживает самопровозглашенный суверенитет края, еще совсем недавно входившего в состав Сербии, его родина Украина старается по мере сил и возможностей не давать этому событию никаких официальных оценок, Россия считает действия косоваров ярким проявлением сепаратизма. То есть, казалось бы, американцы и россияне во всех касающихся Косово вопросах занимают кардинально противоположные позиции. Тем не менее Николай Логинов, офицер российских спецслужб, дает Виктору Хижняку, гражданину другой страны, контакт в столице края, Приштине, и этим контактом оказывается албанец, эмигрировавший, а по сути бежавший в США в разгар Балканской войны, натурализовавшийся там, получивший гражданство и теперь занимающийся тут, в Косово, сбором материала об албанской мафии.

— Здесь начали строить только несколько лет назад, — продолжал Ульбер, сразу же забыв о попытках своего нового знакомого поддержать разговор на одному лишь Виктору понятной и знакомой волне. — Аэропорт видел? Тот терминал, у которого я тебя подхватил?

— Терминал как терминал. — Хижняк пожал плечами, по-прежнему не совсем понимая контекст разговора, его больше занимала другая информация.

— Новый терминал, — уточнил Микич. — Рядом есть старый, а этот — новенький. И от него дорога до Приштины тоже новенькая, ровная и гладкая. Косово и до войны считался бедным краем, война совсем разорила, бюджет постоянно в дефиците. Но построен новенький терминал, приводятся в порядок основные магистрали, да и здесь, в городе, тоже очень много строят. Я был тут как журналист еще девять лет назад — совсем другая картина. Что, край стал богаче? Он поднялся на войне?

Хижняк, чувствуя, что любой ответ выставит его не в лучшем свете, благоразумно промолчал, отпив холодной колы прямо из бутылки.

— Евросоюз, — резюмировал Ульбер. — Оттуда идут деньги на развитие. И Америка тоже поддерживает здешнюю независимость, это значит — финансовые потоки. Дают — почему бы не строить?

— Что тебе не нравится? Новый асфальт?

— При чем здесь асфальт? Мне нравится асфальт. Только не в асфальте дело, брат. Просто пока здесь воевали, Америка и Европа признавали: Косово входит в Балканский коридор. Знаешь, что это такое?

— Читал. Контрабанда.

— Вообще-то, лет двадцать назад это начиналось и подавалось как крупный международный торговый путь. Но сам знаешь, как бывает… Торговать можно всем, что покупают. А оружие, наркотики и людей покупают очень активно. Рынок диктует, и все такое. Вижу, тебе это не слишком интересно, брат…

— Интересно, — вставил Хижняк, стараясь казаться вежливым и благодарным слушателем. — У меня времени не очень много. Ты лучше это… сбрось мне через Интернет, ну, ссылки на свои статьи. Вернусь — прочту.

— Мне нравится твой оптимизм, брат. Когда кто-то приезжает в Косово и начинает всерьез интересоваться албанской мафией, он не всегда уверен, что ему дадут вернуться.

— Ты пугаешь сейчас?

— Нет, не пугаю. Я много видел, брат, и многих видел, не смотри, что мне только тридцать… Ты не похож на того, кого можно запугать.

Над ними потускнела лампочка, чтобы через несколько минут снова ярко вспыхнуть, — так работал генератор, один из тех, что стояли в Приштине на улицах вдоль тротуаров, — электричеством люди обеспечивали себя сами. За короткое время Виктор уже успел к этому привыкнуть.

— Спасибо. — Хижняк ухмыльнулся. — Ладно, давай ближе к нашему делу.

— Я уже очень близко к нему, брат. — Ульбер снова сделал маленький глоток кофе. — Балканский коридор — это беспрерывная и бесперебойная доставка всего, что убивает, из Ближнего Востока через Афганистан в Европу и Америку. Когда администрация США вмешалась в ситуацию на Балканах, одной из причин такого вмешательства назвали борьбу с терроризмом и организованной преступностью, которые тормозят демократическое развитие новых независимых государств. Но когда то же Косово объявило суверенитет и добилось частичного признания, преступность никуда не исчезла. Ее прикрывали и прикрывают на высшем государственном уровне. Слыхал о Тачи? [8]

— Читал. Краем глаза.

— Что думаешь?

— Слушай, мне это не надо. Я вообще никому не доверяю, если этот кто-то сидит во власти. Там всегда выкручиваются, как жопу припечет.

— О’кей. Просто я хочу сказать, что теперь любая преступная группа, под чьим бы прикрытием она ни была, всегда находит железный аргумент: эти обвинения — провокации противников независимости, демократии, суверенитета, права нации на самоопределение и тому подобное. Меня обвиняли в том, что я — ксенофоб и ненавижу албанцев. Меня, Виктор, меня, этнического албанца, а я родился в Призрене! [9] Знаешь почему? Потому что я пишу об албанской мафии! То есть я считаю албанцев преступниками, мафиози и не скрываю своего отношения!