Бои без правил

— Я Муса. — Его голос звучал ровно. Он оторвал зад от валуна, поправил кобуру с пистолетом, подбросил еще раз флягу, после перекинул ее третьему, самому молчаливому из чеченцев. — Не кричи, Аслан. Ты пугал, он не боялся. Хватит.

Бритоголовый Аслан, растянув рот в широкой недоброй улыбке, блеснул золотым зубом и отошел, уступая место старшему.

— Я Муса, — повторил Чекаев, подходя к Виктору на расстояние вытянутой руки, но руки при этом не протягивая. — Ты деньги привез?

— Привез. Если твои нукеры не будут дергаться, я опущу руки и достану их.

— Ты руки сам поднял. — Как и Аслан, командир говорил с сильным акцентом. — Тебя никто не заставлял. Не угрожал даже. Зовут тебя как?

— Виктор.

— Ты кто такой, Виктор?

— Деньги привез. — Хижняк решил ограничиться этим ответом.

Все это время пленник, с головы которого так и не сняли мешок, стоял молча, никак не реагируя на разговор, даже не пытаясь шевелиться. Руки ему связали сзади, и у Хижняка возник большой соблазн сказать чеченцам, чтобы так и оставили. Развязывать руки Антону Хантеру здесь, в горах, особенно после того, как он, вне всякого сомнения, узнает Виктора и точно поймет, что их встреча не случайна, — значит создать себе дополнительные проблемы. Хижняк даже мог допустить, что Хантер способен каким-то образом попытаться привлечь Чекаева и его боевиков на свою сторону, создав ситуацию, в которой он, Виктор, вдруг окажется один против четверых.

— Сколько там? — спросил Муса.

— Все. Как заказывали.

— Э-э, я думал, может, ты больше привез. — Чекаев цокнул языком, протянул руку: — Давай!

Когда Хижняк поднял свитер, бритоголовый Аслан все-таки угрожающе повел в его сторону стволом. Но Чекаев жестом остановил его, даже взглянул из-под густых сросшихся бровей вроде как осуждающе, однако боевик, отведя дуло и отступив чуть в сторону, все-таки автомат не опустил. Стараясь не обращать на него внимания, Виктор снял пояс, отдал его Мусе, в последний момент задержав руку.

— А наш человек?

Взяв пояс и пощупав его, Чекаев удовлетворенно хмыкнул, повернулся к молчаливому чеченцу:

— Можешь, Коста.

Бородач с еле заметной неохотой сгреб в пятерню ближайший к нему край мешка, резким движением сдернул его с головы пленника.

Тот зажмурился от света, отшатнулся — видимо, привык к тому, что за каждым таким жестом чаще всего следует удар.

Хижняк замер. У него даже вырвалось:

— Кто… — Но он тут же с большим трудом сдержался, чтобы чеченцы ничего не успели понять. Тем более что он уже узнал освобожденного пленника.

Несколько дней назад его фото Виктору показал Логинов.

Перед ним стоял капитан милиции Андрей Ямщиков. 

5

Шумела и пенилась между камнями вода.

Пытаясь понять, где обман и кто кого пытается надуть, Хижняк сделал три быстрых шага назад, стараясь сократить расстояние между собой и большим, неправильной формы камнем, видимо скатившимся когда-то с горы и теперь маячившим между потоком и отвесной частью склона.

Верхний край валуна, как успел прикинуть Виктор, доходил ему до пояса. Сам камень казался достаточно широким и массивным, чтобы стать пусть не очень надежным, но все же укрытием. Это в любом случае лучше, чем открытая местность.

Его настолько быстрый, плавный, насколько и незаметный маневр не привлек пока внимания чеченцев. Чекаев как раз расстегивал «молнию» на поясе, собираясь пересчитать деньги, Аслан присоседился к нему, жадно поедая глазами содержимое пояса, а Коста уже успел рассечь тесаком веревки, освобождая руки пленника. Ямщиков, привыкнув к солнечному свету, тут же принялся массировать запястья и, еще не до конца веря в свою удачу, поспешно отделился от своего стража, косясь на него, будто в ожидании, что бородач сейчас вскинет автомат, чтобы застрелить гяура. Но никто не мешал его пути к свободе, и капитан сначала пошел нетвердой походкой, но сразу же засеменил к Виктору.

— Ямщиков? — переспросил Хижняк на всякий случай.

— Так точно!

— Ты один? С тобой никого не было?

— Один! Был еще пленник, только его раньше продали, два или три дня назад.

Черт!

Где же подвох? И главное — где теперь Хантер?

Черт! Черт!! Черт!!!

— Все, Муса? Мы можем уходить? Как договаривались…

От взгляда, брошенного на чеченцев, слова застряли у Хижняка в глотке. Ощущение, что все идет или не так, или, наоборот, так, как и предполагал непонятный пока Виктору план, сменилось уверенностью. Подошедший почти вплотную к нему Ямщиков, ослепленный и оглушенный радостью долгожданной свободы, еще ничего не видел.

Зато Хижняк видел, как Чекаев, сжимая в одной руке пачку, извлеченную из пояса, другой уже схватился за пистолет.

Автомат в руках Аслана взметнулся почти синхронно, и Коста, уловив движение товарищей, тоже скинул с плеча ремень «калашникова».

— Шакал! — рявкнул Чекаев, сразу после этого выкрикнув несколько коротких гортанных фраз на чеченском. — Шакал! Сын шакала! Ты кого обманул, покойник?