Бои младенцев (ЛП)

Глядя на состояние своих ног, Мэдисон ахнула, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Её колени были искривлены, коленные чашечки скрючены, как шишки, зарытые в глину телесного цвета, которую вытолкнули из-под удара. Пурпурные синяки начали образовываться. Как только она увидела повреждение, она почувствовала боль через онемение и покалывание. Мэдисон попыталась пошевелить ногами, задыхаясь, когда приступы боли пронзили её бёдра.

Когда она сидела и думала о том, как всё стало плохо, она полностью осознала, что если она не сделает что-то, чтобы избавиться от этой ситуации, она умрёт там, и это не будет быстрой смертью. Этот засранец Утёнок пинал её и бил, и заставлял кормить грудью случайных младенцев, пока она не могла двигаться. Её соски уже воспалились и покраснели. Учитывая скорость, с которой они использовали её грудь в качестве молочного бидона, ей повезёт, если её соски не треснут и не начнут кровоточить в ближайшее время.

В то время, когда Мэдисон была заперта в комнате, до того, как её коленная чашечка начала проявлять себя, и в моменты осознания перед тем, как снова потерять сознание, она думала о том, что за операция происходит в доме. Она полагала, что они продавали детей на чёрном рынке, используя это место для их приюта.

Она думала о том, как пройтись по дому и найти Хантера, но эти надежды уплывали всё дальше и дальше. Первобытный инстинкт выживания был силён. Она умрёт, ища Хантера, но ничего этого не может случиться, если она даже не сможет выбраться из чёртовой комнаты.

Используя верхнюю часть тела и бёдра, Мэдисон проползла по полу ко второй двери в комнате, предполагая, что дверь, которую использовали Утёнок и его головорезы, была заперта. Эта вторая дверь свободно открывалась, ведя в ванную. Ванная комната Джека и Джилл, судя по виду двери прямо напротив той, которую она открыла.

Мэдисон заползла внутрь, обнаружив, что управлять своим телом стало легче, чем она ожидала. Пульсация в коленях отвлекала, но целью было выживание. Мэдисон не была дурой. Ей приходилось бороться за жизнь независимо от того, что стояло у неё на пути, и она должна победить.

В ванной она открыла нижний шкафчик раковины, но нашла только чистящие средства и мыло. Ничего, что она могла бы использовать. Она надеялась найти таблетки. Обезболивающие. Если что-то и было, то в аптечке.

Но боль в ногах была такой, что она не могла стоять. Мэдисон пыталась и пыталась снова, колющая боль обостряла её бёдра и пронзала нижнюю часть живота, как ножи. Её ноги онемели, как будто кровообращение было полностью прервано ниже колен. Сначала было ощущение мурашек, а теперь ничего.

Подползая к следующей двери, Мэдисон потянулась и повернула ручку, осторожно толкнув её в другую комнату, освещённую несколькими маленькими ночниками. Вокруг были детские кроватки с шевелениями младенцев.

15

Когда Утёнок приблизился к крошечному домику у бассейна, он почувствовал что-то ужасное. Он и раньше улавливал этот запах, полагая, что это мёртвое животное у русла ручья на обрыве сразу за его забором. Он часто нюхал мёртвых животных. Прошло много времени с тех пор, как Утёнок был в домике у бассейна. Он много раз видел там Райана, но у него не было желания заниматься утилизацией отходов их смертельных схваток. У них был хороший метод, который придумал Райан, глубоко заморозив мёртвых младенцев перед тем, как сжечь их.

Утёнок всегда считал, что всё идёт хорошо. У него не было причин думать иначе, но когда он взялся за дверную ручку, и запах смерти усилился, его желудок сжался.

Утёнок открыл дверь, полностью ожидая, что морозильник сломался, а тела, которые там хранились, гниют и вызывают неприятный запах. То, что он обнаружил, было тем, к чему он никогда не мог себя подготовить.

В жизни бывают моменты, когда кажется, что всё рушится, как пианино, вытаскиваемое из многоэтажки, слишком тяжёлое для тросов. Утёнок должен был видеть надпись на стене. Он должен был подготовиться к этому, чтобы этого не произошло.

Райан стоял там с зажигалкой и поджаривал обрубок в том месте, где на ринге была оторвана рука Машины-убийцы. Крошечное тельце лежало, как плюшевая игрушка, потерявшая половину набивки. Запах сожжённой плоти на мгновение пересилил вонь смерти, когда человеческий дым закрутился вокруг гротескного домика у бассейна.

Утёнок открыл было рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли у него в горле. В дополнение к безумной сцене перед ним был ужасный декор.

— Ты больной ублюдок, — это всё, что мог сказать Утёнок, как будто что-то действительно могло быть хуже, чем накачивать младенцев наркотиками и заставлять их драться насмерть.