Бой с Тенью

— Понимаешь, — ухватив душевно близкую тему, Соловьев разволновался, — вот вчера, например, еду в метро… час пик, давка, короче, как всегда… Вдруг прижимает меня толпа к дверям, а там двое парней стоят. Молодые совсем, но уже не сопляки. И я случайно заглядываю одному в глаза. Вот как раз с того дня, когда мы из ущелья выползли, со мной такого и не бывало… Смотрю я и словно вижу сон наяву. Люди, вагон, плакаты, телевизоры с рекламой, все на месте, только между мной, этим парнем и всем миром как будто прозрачный экран развернут, а на нем кино идет. Все, как там у нас было. Горы, жара, враги бородатые… Только форма у ребят немного другая и не в таких банданах щеголяют. И «броники» другие, и не «калаши» с подствольниками, а что-то другое, внешне похожее, но у нас таких не было, «абаканы», наверное… Я сначала подумал, что свои воспоминания на его поколение примеряю, а потом вдруг опустил взгляд на уровень груди — у пацана из-под куртки кожаной пятнистая выглядывает и краешек боевого креста… Тут я понял, что сначала южный загар мое внимание привлек, а уже потом я в глаза ему посмотрел…

— Бывает, — Борис кивнул. — Сейчас как раз осенние дембеля начинают в город подтягиваться.

— Нет, не то, — Соловьев отчаянно помотал головой. — Не так ты меня понял! Или это я такой рассказчик хреновый… Я не представил себе, как воевал этот парень, а стал им. На секунду или две. Понимаешь, Боб, я теперь знаю, как его зовут, кто его друзья, о чем он мечтает, что ему довелось пережить… Все! Словно перевоплотился в него!

— Я же говорю, ты актер от бога… — начал было Борис, но Соловьев его перебил:

— Нет, не в этом плане перевоплотился! Мне ничего не пришлось домысливать! Я стал этим человеком, просто посмотрев ему в глаза!

— Ты, может, в писатели подашься? — Борис иронично прищурился. — Сочинишь произведение о том, как сходят с ума герои локальных войн, а я тебе помогу его опубликовать. Есть у меня контакт в паре издательств.

— Вот и ты, Брут, — Андрей огорченно хмыкнул. — Я же тебе душу, можно сказать, изливаю…

— Ну, допустим, что так и было, — Борис примирительно поднял руки, — но почему сейчас? Раньше-то почему тебя не озаряло?

— Не знаю. Хотя ты же помнишь, я кого угодно мог спародировать без всякой подготовки…

— Одно дело пародии, а другое — такие вот… перевоплощения. Может, тебя нашим спецам показать? Может, ты феномен?

— Только без твоей конторы! — категорично заявил Андрей. — Я в застенки пока не хочу.

— Какие застенки?! — возмутился Борис. — Никто тебя не упрячет, просто пройдешь курс обследования. Я не доктор, но слышал о случаях, когда люди начинают потихоньку трогаться, а никто не поймет отчего.

— Спасибо тебе, друг! — обиженно отчеканил Соловьев. — Вот ты меня уже и в шизики записал!

— Возраст подходящий, — Борис сделал скорбное лицо, но тут же рассмеялся. — Нет, серьезно, Соловей. Ну не шиза тебя посетила, но может быть доброкачественная опухоль, от них тоже видения бывают… Что тебе, жить надоело?

— Да не дам я в своей башке ковыряться! — отрезал Андрей.

— А скрутит тебя недуг — будет поздно, — строго предупредил Борис. — Соглашайся, пока я добрый.

Соловьев помотал головой и чуть приподнял пустой бокал. Посиневшая от зябкого ветра и бездействия официантка тут же принесла полный. Словно бы вместе с пивом освежилась и тема беседы. О странных проявлениях Андреева таланта друзья больше не говорили…

* * *

Не касались они этой темы на протяжении целого месяца. До тех пор, пока Соловьев не ввалился в кабинет Бориса прямо посреди рабочего дня.

— Ты очень точно угадал мое сегодняшнее обеденное время, — Борис протянул товарищу руку. — График скользящий, иногда в двенадцать удается перекусить, а иногда в два… — Боб, я поплыл, — заявил Андрей, плюхнувшись в кресло.

— В смысле? — спокойно поинтересовался Борис, разливая по чашкам кофе.

— Помнишь, я тебе историю про дембеля в метро рассказывал?

— Ну, — Борис кивнул. — Еще что-нибудь пригрезилось?

— Совсем беда, начальник, — Соловьев подался вперед и положил ладони на стол. — Посмотри на меня. Только внимательно посмотри.

Борис поднял на друга ироничный взгляд, но спустя пару секунд от иронии в его глазах не осталось и следа. Он отставил в сторону пузатый кофейник и приказал:

— А ну встань…

Андрей подчинился и, поднявшись с кресла, замер в пародии на строевую стойку.

— Видишь?

— Та-ак… — озадаченно протянул Борис. — Картина Репина «Ты ли это, друг сердечный?».

— Нет у него такой картины! — нервно возразил Соловьев.

— Сам знаю, что нет. Доперевоплощался, что ли?

— Разве такое возможно?

— Сам знаю, что невозможно, — Борис был весьма озадачен. — Странно как-то. Вроде бы ты, а вроде и нет. Может быть, укололся чем противозаконным?

— Ты же знаешь! — Андрей снова сел в кресло и всплеснул руками.

— Но от пива-то так не расплющит, — продолжая внимательно изучать товарища, заметил Борис.

— Может быть, в меня бес вселился? — предположил Андрей срывающимся голосом.

— Или, наоборот — съехал, — Борис решительно встал. — Идем-ка, друг мой гуттаперчевый, в одно интимное местечко. Там тебе в момент диагноз поставят.