Бой с Тенью

Безносов пожал плечами и задумчиво взглянул в окошко.

— Бог их знает, но не конторские фраера, это точно. Дело свое хорошо знают…

* * *

Вера убрала тарелки в мойку и расставила на столе чайный сервиз. Она всегда придавала особое значение сервировке стола и никогда не смешивала порядок приема пищи, как это привык делать Евгений. Он вполне допускал, что котлеты можно запивать чаем или кофе, а варенье брать не чайной ложечкой, а тем, что в данную минуту оказывается под рукой, например, вилкой или коркой хлеба. Воспитание позволяло ему еще много чего неприемлемого для Веры, а кочевой образ жизни приучил не брезговать ни обедами из термосов, ни подозрительными уличными бутербродами. Он наблюдал за действиями Веры, как всегда, с легкой улыбкой. В общем-то ее аккуратность Евгению нравилась. Наряду с прочими достоинствами она делала Веру просто идеальной хранительницей очага. Пока что тема «очага» всерьез не обсуждалась, но взаимоотношения прогрессировали, причем вектор прогресса был сориентирован именно на долговременное совместное проживание.

— Завтра рано уйдешь? — поинтересовалась Вера. — Подбросишь до работы?

— Сама-сама, — Евгений виновато развел руками. — Машина остается за тобой. Пользуйся.

— А ты опять поедешь на казенном танке? Рано? К вечеру-то вернешься?

— В пять. А вернусь… — он развел руками.

— Совсем замучил тебя шеф.

— Вот стану полковником, сам буду всех мучить. Идем спать?

— Иди, я уберу и тоже…

— Я могу не дождаться. Усну — не растолкаешь.

— Я знаю один способ, — Вера кокетливо намотала на палец белокурый локон, — на разведчиков действует безотказно.

— Что, на всех?! — притворно возмутился Евгений.

— На военных, майоров, ростом сто восемьдесят, атлетического телосложения и… проживающих в этой квартире.

Она хотела сказать — «и… которых я люблю», но почему-то передумала и ляпнула про квартиру. Заминка и смена интонации были едва заметными, но от Евгения эти детали наверняка не ускользнули. Он, однако, сделал вид, что этого не заметил, и отправился в душ, а Вера закусила губку и уставилась в окно.

Но там не было ничего интересного. Остатки грязного снега, серые дома, голые верхушки кривеньких кленов и облачка пара от дыхания людей и выхлопов машин. Освещались все эти составляющие городского пейзажа небогато: отсветами из окон и редкими для спального района фонарями. Ни звезд, ни луны девушка не видела, хотя никаких облаков на небе не было. Зимой их серые разводы можно было разглядеть даже ночью, но когда, подтаивая, чернел снег, это правило уже не работало. Кошачье занятие немного отвлекло Веру от грустных мыслей, но очень скоро смотреть из окна ей стало скучно и мысли вернулись.

Разве трудно было сказать «люблю»? Не поверить в это самой или действительно полюбить, а просто сказать. Женя был идеальным мужчиной. Внимательным и любящим. Вот опять… «любящим». А она сама? Девушка нервно потеребила лямку белоснежного кухонного передника. Забыть о страшных событиях четырехмесячной давности, о Соловьеве, о том неописуемом чувстве, которое проникало в каждую клетку, заставляло звенеть каждый нерв…

Женя ей нравился. С ним было спокойно и уютно. Но на большее мог рассчитывать лишь Андрей. Не какой-нибудь другой более достойный мужчина — более достойного, чем Женя, можно было искать всю жизнь и так и не найти. Нет, этим человеком просто должен был стать Соловьев. Со всеми его недостатками, заскоками и непредсказуемостью. Никого другого Вера не любила и не хотела, а еще она была уверена, что Андрею тоже не найти лучшей подруги, чем она.

Почему, в таком случае, она вот уже месяц жила с Евгением? Вряд ли даже сами женщины знают однозначные ответы на подобные вопросы. Вера, во всяком случае, не знала. «Объяснялки» вроде: «на всякий случай», «чтобы не завыть от одиночества», «время уходит» и прочая белиберда были ниже ее уровня, а более достойные аргументы просто отсутствовали. По отношению к Соловьеву такое поведение было элементарным предательством. Он, конечно, поступил еще хуже, и Вера даже не знала — почему? Но… Что «но», она тоже не знала. Почему все получилось именно так? Почему он исчез? Из-за сиюминутной прихоти? По заданию руководства? Внедрился в тыл… или как там это называется на военном языке… заброшен под прикрытием в стан врага?

Вера вздохнула и вернулась к столу. Четыре месяца уже прошло. Сколько еще должно пройти времени, прежде чем Соловьев снова появится на горизонте? Да и появится ли вообще? Жить нормальной семейной жизнью, пусть и с грустью в сердце, пожалуй, лучше, чем ждать до глубокой старости непонятно чего и кого. Оправдание было как раз из разряда дешевых «объяснялок», но Вера решила на нем и остановиться. По крайней мере до завтра.