Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник)

Пока колонна сходила с дороги, в голову ее были вызваны политруки. Им было дано указание: "Подъем в 9.00, сейчас расставить людей таким образом, чтобы часть бойцов устраивала коновязи, другие бойцы косили траву; третьи разбивали палатки".

При такой организации дела на подготовку ночлега ушло немного времени. В наряд для сторожевого охранения было выделено пять смен. Этим мы обеспечили продолжительный отдых людей, стоящих в наряде. Утром они могли наравне с другими совершать дальнейший марш.

После подъема я обошел подразделения, беседовал с бойцами. Младший командир комсомолец Беляев заявил:

- Приложу все усилия, чтобы свое орудие и подчиненных мне бойцов привести в назначенное место в полной боевой готовности.

Подобные же заявления я услышал от командира орудия комсомольца Тургумбаева и других. Все горели желанием с честью выполнить боевой приказ.

Здесь же я узнал, что ездовой санитарной линейки Макаров проявил грубую недисциплинированность: он отказался надеть винтовку, находившуюся на дне санлинейки, вступив по этому поводу в пререкания с заместителем политрука. Я знал, что и в прошлом Макаров не отличался дисциплинированностью.

Подозвав Макарова, я напомнил ему о присяге и об указаниях Ленина о поддержании революционной дисциплины в армии. Я сказал ему, что мы находимся в боевой обстановке и мне, как представителю партии и советской власти, дано право применять самые строгие меры по отношению к лицам, разлагающим дисциплину Красной Армии.

Макаров, внимательно выслушав меня, дал обещание, что станет отличным бойцом. Вскоре я убедился, что свое слово он сдержал. Теперь он один из лучших бойцов и подразделении.

Перед выступлением в дальнейший путь были собраны командиры и политруки батарей. Подвели итог ночного марша. Каждому стал известен опыт тов. Бондаренко и других по сохранению сил бойцов, по сбережению коней. На этом же коротком собеседовавши было дано задание развернуть индивидуальную работу с бойцами, принимать заявления от лучших, передовых людей части, желающих вступить в ряды партии и комсомола.

В дни марша отдельные командиры, а через них и бойцы узнали, что полевые части Красной Армии уже ведут бой с нарушившими границу японцами.

Это не могло не вызвать соответствующего отклика.

Коммунисты Корчагин и Ефремов заявили:

- Наши уже дерутся. Будет до глубины души обидно, если мы запоздаем. Шагать нам еще далеко.

Командир дивизиона Васильцов, человек весьма горячего характера, участник гражданской войны, обратился "с особым ходатайством" к командованию части:

- Скажите правду: верно ли то, что мы идем в бой? Если так, убедительно прошу вас отправить мой дивизион вперед на автомашинах. Мне хочется вспомнить жаркие дни под Царицыном.

Пришлось тов. Васильцову в ходатайстве отказать, так как автотранспорт был занят переброской пехотных частей, да, кроме того, мы еще сами точно не знали, идем ли на ученья или в бой.

Настроение командиров передавалось бойцам. Красноармеец Ивлиев, прочтя сообщение о боях пограничников с нарушителями границы, возмущенно вскричал:

- Долго ли будем терпеть самураев! Не пора ли их унять! Товарищ политрук, скоро ли мы дойдем до района боевых действий?

Боевой порыв, небывалый энтузиазм - вот что было характерным для настроений в части.

Но были, конечно, и единичные отрицательные факты. Например, красноармеец Павлов обеспокоенно спросил у заместителя политрука:

- Неужели взаправду идем в бой?

Такие люди, естественно, были на учете. С ними коммунисты проводили индивидуальные беседы. Им разъясняли, что всякий трус может в бою погубить часть и будет отвечать за свое малодушие по всей строгости революционного закона как предатель.

После надлежащего разъяснения они, глубоко осознав свои ошибки, брали себя в руки и выполняли свой гражданский долг на марше, а впоследствии и в бою блестяще.

За дни марша выяснились некоторые недостатки в организации партийно-политической работы. Политруки; Семенов и Семенец сравнительно недавно пришли из запаса. Они не поняли, что особенностью политработы на марше в артиллерийских частях является работа индивидуальная или с небольшими группами бойцов (пешие номера, конные разведчики). Они пытались проводить работу со всем подразделением сразу, но это им не удавалось даже на больших привалах, не говоря уже о малых. В самом деле, каким голосом надо обладать, чтобы разговаривать с бойцами колонны, растянутой на 180-200 метров? Пришлось товарищам помочь, на примерах показать, как надо работать с бойцами.

Впоследствии тов. Семенов, делясь опытом с товарищами, заявил: