Бои в Прибалтике. 1919 год

Таким образом, за счет быстрых действий истовых солдат было предотвращено большое несчастье, при этом не было пролито ни одной капли немецкой крови. Поэтому возникает мысль, что и на находившейся перед тяжелыми испытаниями Родине сложилось бы иначе и куда лучше, если бы и там действовали столь же быстро и решительно, исходя из чисто военной точки зрения на проблему.

Положение в Либаве после мятежа

Поначалу обстановка в Либаве все еще оставалась напряженной. Очищение и переформирование полка «Либава», а также роспуск гарнизонного солдатского совета и его замену уполномоченными сумели провести без излишних препятствий. Для добровольцев были опубликованы новые условия договора о службе. Они предусматривали восстановление командной власти начальства, строжайшую дисциплину, готовность к любым поручаемым миссиям, в том числе на фронте, взаимное отдание воинского приветствия. Военное министерство в целой серии распоряжений также выступило против препятствий со стороны добровольцев и указывало на командные полномочия губернатора, однозначно встав на сторону штаба корпуса.

Теперь уже стал раздаваться ропот среди латышских рабочих. Они еще в марте пытались взять штурмом станцию в Либаве, но этому помешало своевременное вмешательство бронепоезда № 5. Однако в губернаторстве вновь получили надежные сведения о планируемом латышскими рабочими восстании. Хотя его поначалу не последовало, губернаторство все же имело в виду дальнейшие попытки путча, к тому же главного подстрекателя из прежнего солдатского совета Франке до сих пор поймать так и не удалось. В этих обстоятельствах губернаторство посчитало необходимым не только оставить в городе отряд Шаурота и батальон пополнения Хенке, но и перебросить туда надежный и достаточно сильного состава батальон. Верховное командование «Север» в соответствии с данным им штабу корпуса поручением передало ему в подчинение вестфальский фрайкор Пфеффера, Баденский штурмовой батальон и Баденскую добровольческую батарею Медема. Вследствие этого отряд Шаурота и батальон Хенке можно было вновь отправить на фронт. Негодные к службе на передовой части батальона Хенке оставили в районе Гробина в качестве рекрутского депо.

Конфликты с временным правительством

Тем временем продолжались совещания с латышским правительством и иностранными специальными комиссиями.

Поначалу следовало разобраться с попытками правительства Ульманиса за счет так называемой принудительной мобилизации создать основания для укрепления своей власти. Эти стремления противоречили заключенным ранее соглашениям, согласно которым в ландесвер, то есть в вооруженные силы нового Латвийского государства, можно было принимать только добровольцев, а особенно опасно это было потому, что частей 6-го резервного корпуса едва хватало, чтобы проводить фронтовые операции. Между передовой и Либавой возникло пространство, защищаемое лишь небольшими постами, причем оно только росло по мере продвижения фронта на северо-восток. Если на этой территории латышским правительством вопреки договору будет проведена принудительная мобилизация, войска на фронте окажутся меж 2 огней, ведь формирование латышских воинских частей выльется в образование армии из большевиков. Правительство пыталось перечеркнуть направленные против принудительной мобилизации контрмеры штаба корпуса тем, что получило от своих английских друзей 5 тысяч винтовок и 200 пулеметов. Губернаторство, однако, добилось, чтобы пароход «Саратов», на котором прибыло оружие[130], встал на якорь во внешней гавани, но так и не смогло предотвратить периодического получения части оружия из его груза, под различными неблаговидными предлогами.

Несмотря на такое противодействие, к середине марта латышские вооруженные силы, не считая имевшего большое количество офицеров батальона Баллода (800 человек), состояли из 5 пехотных рот и одного кавалерийского отряда в военных лагерях под Либавой, из рекрутских депо в Нидербартау и Капзедене и одного резервного батальона в Газенпоте[131]. Общая численность латышских войск тогда оценивалась не менее чем в 3600 человек. Настроения в батальоне Баллода были антибольшевистские и националистически-латышские, а в различных новых формированиях, напротив, явно пробольшевистские и антиправительственные, хотя и подверженные пропаганде любого рода.

Помимо этих организационных усилий продолжалось назначение латышских комендантов на территории, занятой немцами. Один из них появился даже во взятой немцами Митаве и начал свою деятельность с того, что без всякого учета настроения войск и местных жителей издал явно антинемецкое воззвание – якобы по прямому приказу своего правительства. Когда прибыла недавно сформированная латышская саперная рота, он угрожал применением силы и поэтому его пришлось арестовать. Саперная рота по пути разграбила железнодорожный вагон с оружием и боеприпасами, однако награбленное вернула и вела себя лояльно. Ее отправили к батальону Баллода.