Бой за планету (СИ)

Рабочий, похожий на помесь жука и морской черепахи, преодолел ущелье и замер на темном плоском камне. Лучи светила приятно нагревали панцирь, а ветерок нес мириады запахов. Примитивный разум рабочего не имел самосознания, его вела воля и инстинкты, но простые мимолётные радости оказались ему не чужды. Во всяком случае, как только он уловил знакомый запах газа, рабочий не кинулся сразу искать источник. Он целых пять минут оставался неподвижным, и лишь сводил и разводил мощные, похожие на зазубренные серпы жвала.

И всё же оставаться неподвижным дольше он не мог. Сама его природа восставала против подобного. Щёлкнув жвалами и невольно пискнув, он спрыгнул с камня и устремился на запад, побежав вдоль нагромождения скал. Ему хватило сообразительности не лезть в них и положиться на обоняние. В отличие от глаз, его нос «видел» дальше и лучше.

Мощные конечности быстро мелькали под плоским телом панциря, поднимая пыль, от чего казалось, что он не бежит, а парит над землёй. Впрочем, так бы оно и было, будь на планете раз в десять слабее сила тяжести. Особая железа, даже в недоразвитом состоянии, позволяла рабочему снижать собственную массу. В его случае это не столько влияло на скорость передвижения, сколько на выносливость. Для своих конечностей он обладал излишним весом, но Королева сочла нецелесообразным менять стандартный генокод, а может и просто не подумала об этом. В конце концов, рабочий относился к первому поколению и созревал без присмотра старших.

Стены каньона всё больше и больше расходились, и ведомый обонянием рабочий стал забирать южнее. В районе по́лдня он замер перед потрескавшейся землёй и беспокойно заскрипел жвалами. Запах газа стал отчётливей, но специфические органы чувств подсказывали ему — впереди глубокая расщелина. Вероятно, даже целая сеть вертикальных провалов.

Немного покрутившись и «громко» потосковав, но так и не получив ответа, рабочий подчинился инстинкту самосохранения и побежал в обход.

Вскоре он обогнул препятствие и ощутил своеобразную помесь радости с азартом охотника. Обоняние безошибочно подсказывало — источник газа дальше. Если бы он мог, он бы наверняка сказал что-то вроде — газ всему голова, но он не мог, и лишь щёлкнул жвалами, в ту же секунду сорвавшись на бег.

Конечно, природный газ служил прекрасным источником сырья для сикра, а в сочетании с кристаллами и вовсе творил чудеса, но всё же не стоило рабочему терять голову. Ведь он уловил странный, неизвестный запах, услышал необычный звук и ощутил вибрации, но он оказался слишком юн, беспечен и взволнован. Он спешил достигнуть цели и испытать чувство глубокого удовлетворения от найденного для Роя ресурса. О подобной награде и жажде получить её позаботились первые королевы, еще только постигающие искусства сотворения живого. И вот теперь это вышло рабочему боком.

Он так увлёкся, бегая по плато возле скал, так напрягал все свои органы чувств в поисках прохода средь камней и провалов, что не заметил подкравшуюся к нему опасность.

Лишь когда за его спиной отчетливо лязгнуло, он отпрыгнул от камня, который в отчаяньи решился прогрызть, чтобы пробить проход к источнику запаха.

Перед рабочим стояли два странных существа. Двуногие и двурукие. Неживые, но шевелящиеся. Рабочий растерялся. Его разум оказался не в состоянии понять сочетание подобных признаков. Инстинкты пасовали, сошедшись в клинчи. Одни велели напасть, другие призывали игнорировать, третьи говорили отступить. Отчаянный вопль-вопрос, обращёный к Рою, остался без ответа. Впрочем, через мгновение ответ дали инстинкты.

Двуногие разошлись и стали приближаться к рабочему. В их лапах загорелось что-то яркое. Запахло озоном, металлом и ещё чем-то острым. Неприятный запах и явно враждебное поведение помогло инстинктам определиться. Рабочий развёл жвалы пошире, зашипел и принялся запасать энергию для удара. В обычной ситуации он бы обошелся простыми мышцами, но тут решил действовать наверняка.

Двуногие приближались, выставив перед собой светящуюся и шипящую лапу. Рабочий пятился, угрожающе проводя жвалами из стороны в сторону и продолжая запасать энергию для удара.

Наконец он упёрся в погрызенный камень и понял — пора. Наступающие на него живые-неживые решили так же, одновременно шагнули вперед и выбросили яркие лапы, пахнущие озоном и пышущие жаром.

Рабочий понимал, что не сможет отразить одновременную атаку и ответить на неё, но именно это понимание послужило триггером для заложенных в нем инстинктов. Не думая о самосохранении, но всё же не бездумно, он бросился вперёд. Жвалы с характерным щелчком схлопнулись на лапе левого, а наиболее толстая часть панциря приняла на себя удар правого.