#Бояръ-аниме. МИМ-2. Техномант

Бедняга, он же пропустил урок артефакторики и не видел, что там произошло. Ну, ему же хуже.

— Я тебя и на этой маленькой досочке уделаю, как стоячего, — ответил я, сходя с доски на землю и подкидывая ее в руках легким толчком ноги. — Видишь кольца на шестах? Как думаешь, в какое из них пролезет твоя голова? Думаю, в самое маленькое — у тебя же мозгов, как у курицы.

— Ты бы следил за словами, — резко сказал Хромов, останавливаясь. — А то ведь отвечать за них придется.

— Отвечают дети на уроках, — спокойно ответил я. — А мужчины свое слово держат.

С неба упали первые капли дождя, но вместо того, чтобы впитаться в землю, они скатились по ней, как по плитке, и образовали ручеек. Стадион был построен с помощью магии, и строители позаботились о том, чтобы он не превратился в болото от дождя. Наверняка, из-за него даже игры не отменяют.

Но игры — это не уроки. Поэтому, как только начался дождь, Пименова тут же засуетилась и закричала, размахивая руками:

— Все в стадион! Урок окончен, быстро в стадион, укройтесь от дождя!

Студенты спешно понеслись ко входу в стадион на коньках, а те, кто был на досках, слезли с них и потащили в руках.

Внутри огромной восьмерки остались только мы с Хромовым. Он стоял на своих аэроконьках и смотрел на меня с прищуром.

Дождь уже лил вовсю, его потоки обтекали наши фигуры, но земляной пол стадиона оставался сухим, словно был покрыт каким-то водоотталкивающим материалом.

— Ну так что, — спросил я. — Погоняем?

— У меня есть идея получше, — злобно улыбнулся Хромов и достал мяч, тот самый, что показывала Пименова. — Мы сыграем!

Глава 7

— Какие правила? — сразу спросил я, глядя Хромову в глаза. Его самодовольная улыбка меня раздражала. — Или тебе главное потрындеть погромче, а как играть ты еще не придумал?

— Все просто, — ответил он, откинув голову назад и расправив плечи, словно готовясь к важному заявлению. — Играем на одной половине восьмерки. Три раунда. Один атакует с мячом, другой защищается. Пасы можно отдавать от любых поверхностей, толчки и силовые блоки запрещены, игра только в мяч. Когда мяч отбирают, атакующий и защищающийся меняются ролями. Гол в любое кольцо с любого расстояния — одно очко. Тот, кому забили, начинает следующий раунд атакующим. Тот, кто забил, соответственно, переходит в защиту. Старт атакующего от середины восьмерки.

— Идет, — легко согласился я, не желая затягивать разговор. — Тогда начнем. Дамы вперед.

Я издевательски поклонился, приглашая Хромова начать атаку, и в этот момент дождь усилился, превратившись в ливень средней интенсивности. Капли воды, как мелкие пули, били по нашим лицам, и мы уже были мокрыми до нитки, но это вообще не повод сейчас давать заднюю.

Надо отдать Хромову должное — даже он не собирался этого делать.

Хромов с мячом в руках откатился к обговоренной стартовой точке, а я встал посередине между ним и кольцами, и присел, чтобы затянуть поплотнее ремешок на ноге.

Хромов, заметив, что я отвлекся, тут же ринулся вперед на своих аэроконьках, прижимая мяч к боку, как заправский игрок в американский футбол. Он хотел воспользоваться моей неготовностью и забить гол, пока я ошалело пытаюсь застегнуть ремешок.

Вот только я его уже застегнул. Застегнул, но не на кроссовке, а мимо него, освобождая ногу.

А еще — я знал, что Хромов так поступит. Что он попытается воспользоваться моей неготовностью.

Трусливая свинья остается трусливой свиньей всегда и везде.

Как только Хромов рванулся вперед, я ногой толкнул доску ему навстречу, вложив в нее немного силы, чтобы она не упала на половине пути. Доска подпрыгнула и рванулась вперед, как ракета, и угодила точно в мяч, которым Хромов рефлекторно попытался отгородиться! Мяч не был твердым, он спружинил от удара, вырвался из рук Хромова и отлетел в сторону. Доска, оттолкнувшись от мяча, тоже отлетела обратно ко мне, и я, начав разбег сразу после броска, запрыгнул на нее, вставляя ногу в крепление и заливая в артефакт приличную дозу маны!

Доска рванулась вперед, и я быстро догнал мяч, отлетевший от стены, и схватил его. Он был шершавым и не скользил в руках, даже будучи мокрым. Я крепко сжал его в руках, развернулся на вертикали рампы, промчался мимо Хромова, который упал после столкновения с доской, взлетел над рампой рядом с кольцами и медленно, аккуратно и почти что лениво, одними пальцами, положил мяч в самое маленькое кольцо. Размером всего-то на пару сантиметров больше, чем сам мяч.

После этого я снова вкатился в рампу, развернул доску поперек движения, тормозя и поднимая брызги воды, и посмотрел на Хромова. Он наконец встал и подкатывался ко мне, явно недовольный, его лицо было искажено гневом, а капли дождя стекали по его лбу, придавая ему вид еще более угрюмый.

— Нарушение! — закричал он издалека, его голос звучал пронзительно, как свисток судьи. — Так нельзя!

— Почему? — удивился я, поднимая брови и стараясь выглядеть как можно более невинно. — Все по правилам. Игра была в мяч. Или ты это будешь отрицать?

— Нельзя отрывать обе ноги от доски! — выпалил он, сжимая кулаки так, что суставы побелели.