#Бояръ-аниме. Угроза мирового масштаба 4

Справедливо рассудив, что все, чего я достигну, продолжая двигаться вперед — это лишь покину пределы мертвой зоны и, по сути, въеду на территорию Троттла, я развернул мотоцикл поперек дороги и аккуратно съехал с нее на землю мертвой зоны.

Мой мотоцикл, конечно, не предназначался для того, чтобы ездить по подобным грунтам, но ничего критического в этом для него не было тоже. По крайней мере, какое-то время.

Потрясет — да. Подвеска, не рассчитанная на подобную работу, быстрее выйдет из строя — да. Мотор, любящий крутиться побыстрее, на низких оборотах скорее выработает свой ресурс — да. Но в конечном итоге от съезда на подобный грунт мотоцикл не рассыплется на части моментально, оставляя меня с одним лишь рулем в руках, и это главное. Потому что пешком искать хоть что-то в многокилометровой зоне — это затея для психбольных, и никак иначе.

Конечно, сперва я по привычке осмотрелся, причем всеми видами зрения, какими только обладал, но так ничего и не добился. Магическое зрение вообще отказалось работать, демонстрируя мне мир так, словно я снова оказался в Изнанке. В какой-то другой Изнанке, в которой вместо холода доминирует иссушающая жара, но цветовая гамма была все та же — серый и холодный синий. Ничего удивительного, в общем-то. Как еще выглядеть месту, в котором отсутствует даже природный магический фон?

Поэтому мне и нужен хоть какой-то визуальный ориентир. Я могу без проблем выкопать своим ножом яму в пять своих ростов, но какой в этом смысл, если не знать, где копать? Без этого знания я легко могу находиться в метре от искомого туннеля и даже не знать об этом! Так что нет, копать вслепую — не вариант.

Поэтому я наметил траекторию движения, лишенную больших камней и поехал по ней, держа скорость не больше пятнадцати километров в час.

Все, что проплывало мимо моего взора, я внимательно осматривал — будь это череп какого-то рогатого животного, причудливый куст или даже комок перекати-поля, перебежавший мне дорогу.

Возле некоторых объектов даже останавливался и проверял их, но каждый раз они оказывались именно тем, чем и являлись, и никаких потайных люков под ними не было.

Так прошло около часа, и я начал чувствовать усталость.

Бессонная ночь, куча потраченных сил, да еще и то, что я, ослепленный мыслями об утерянном камне, не додумался даже взять с собой воды — все это сильно подействовало на мой организм, и я начал понимать, что мое внимание рассеивается.

Я уже не так пристально следил за проплывающими объектами, и пришлось взять себя в руки и сосредоточиться, чтобы не пропустить ничего важного.

К сожалению, сосредоточившись на этом, я забыл о том, что на управлении тоже надо быть сосредоточенным, и сам не заметил, как стрелка спидометра переползла сначала за отметку в двадцать, а потом и тридцать, а потом и сорок.

А потом под колеса попал камень. Большой практически плоский камень, который я видел, но через который планировал просто переехать.

Из-за слишком высокой скорости вилка не успела отработать, и меня кинуло вперед, на руль. Встретив препятствие, которое колесо не смогло переехать, мотоцикл вывернулся из-под меня, и я полетел вперед, на камни. Моментальный выброс адреналина в кровь помог собраться и сгруппироваться, так что я отделался лишь синяками и ссадинами.

Но мотоцикл…

Когд я поднялся и подошел к нему, то выяснил, что больше он никуда не поедет. Падение пришлось точно на правую крышку двигателя, которая проиграла камням в соревновании по прочности, и сейчас в ней зияла дыра с кулак размером, из которой сочилось моторное масло.

Мысленно попрощавшись с подарком Ванессы, я снял теперь уже не нужный шлем, положил его сверху на бак, развернулся и пошел дальше — в ту же сторону, куда и ехал.

Теперь, без мотоцикла, мне действительно было проще найти наклов, нежели вернуться в город.

Я прошел еще около часа, сколько точно — сложно сказать, ведь телефон я выключил еще подъезжая к мертвой зоне, чтобы мне никто не звонил с вопросами, где я.

Солнце уже вовсю поливало иссушенную пустошь жаркими солнечными лучами, вытягивая из нее последние остатки влаги. И заодно — из меня. Во рту пересохло уже так, что не помогали никакие хитрые техники вроде поводить языком по нёбу, чтобы выделилась слюна, или прикусить кончик языка для того же самого.

Жилетку, добытую на складе забытых вещей, я давно уже снял и нес на согнутом указательном пальце, перебросив через плечо — иначе сварился бы в ней, как в скороварке. Но все было жарко. По всему телу жарко, от пяток до макушки.

Кроме затылка.

Затылок постоянно едва заметно холодило, словно на него был направлен поток прохладного воздуха от вентилятора, и это ощущение заставляло меня двигаться вперед, несмотря ни на что. Потому что если я это ощущаю, значит, за мной наблюдают. А если за мной наблюдают, значит, я на правильном пути.

Спустя еще примерно час, когда солнце встало практически в зенит, я споткнулся, не смог удержать равновесие и рухнул на одно колено. Оно попало на что-то острое, я выругался, попытался сместить ногу, не удержал равновесие опять и упал на руки.