Бояре Стародубские. На заре

Нельзя сказать, чтобы Ольгу радовали такие письма. Она боялась да и предвидела, что Анна закружится и растеряется в веселье и привыкнет только шутить со всеми. Соображения Ольги оправдывались на деле. В каждом новом письме Анна сообщала ей новые планы и надежды; после каждого бала передавала она, как влюблен в нее такой-то граф или такой-то князь, – и позднее она же сообщала о женитьбе их на других невестах, сетуя, что они были предпочтены ей за большое богатство и знатность. Ольга начинала понимать, что Анной будут только играть, не предлагая ей руки и сватаясь к другим; она собиралась даже писать ей, чтобы предостеречь ее. Но в ближайшем письме Анна снова сообщала, что теперь дело, кажется, затевается серьезное, что ее любят и она не могла бы найти партии лучше. Правда, все стараются отклонить от нее и увлечь этого богатого искателя, но она намерена употребить все усилия, чтобы достичь цели, потому уж, что чувствовала большое расположение к этой особе. Таковы были планы Анны, она не придавала никакого значения предостережениям и советам сестры держать себя серьезней и дальше от искателей, не предлагавших руки; самоуверенность и честолюбие ослепили ее. Она еще раз писала сестре, что все шло хорошо, а службой ее были довольны и к ней были благосклонны.

«Еще ожидает нас новое удовольствие, – писала она дальше, – с Нового года государыня приказала выписать в Петербург русских актеров, всю труппу Волкова из Ярославля, о которой много похвал до нас доходит.

Хотя кроме итальянской комедии и певцов, находившихся при дворе, давались и представления на русском языке, но играли до этого времени в русских пьесах кадеты, воспитанники Шляхетского корпуса, очень молодые люди, исполнявшие также и женские роли. Представления эти шли довольно удачно, государыня поощряла их и устраивала эти представления во дворце. Но что до труппы Волкова, – писала Анна, – то она настолько игру их превосходит, по сравнению очевидцев, что дает гораздо большее удовольствие. Особенно хвалят видевшие труппу Волкова прошлого лета в Ярославле, – актера Нарыкова и некоего молодого Яковлева, один голос которого зачаровать может слушающих. Притом актеры эти – люди образованные и многие языки изучили.

Государыня пожелала, чтобы труппа их дала несколько представлений при дворе для поощрения ее. Государыня любит искусство и поощрять старается всех, кто к оному склонность имеет. Нередко беседует она с членами де сиене-Академии и оказывает всякое им покровительство».

Весь Петербург не менее Анны толковал о приезде русской труппы Волкова, который уже вошел в известность тем, что был учредителем первого возникшего в России частного театра. При дворе уже давались русские пьесы, и в этом году игралась пьеса Сумарокова «Хорев», доставившая автору ее известность в русском обществе, выдвинувшая его как талантливого и первого писателя того времени.

Ожидая новую труппу, новых празднеств по этому случаю, Анна занялась придумываньем себе новых нарядов. Наряды были и у всех на первом плане, в них наиболее проявлялось начало развития вкуса, они считались внешним проявлением образования. Сама императрица Елизавета любила роскошные костюмы во французском вкусе и любила носить светлые, дорогие ткани. Гардероб ее отличался необыкновенным количеством платьев и других принадлежностей туалета.