Боярич

С разрешающего кивка Вербицкого мы убрались из его кабинета. Марии не терпелось узнать подробности моих приключений, да и мне было интересно расспросить свою недавнюю одноклассницу о новостях. Леонид-то потерял связь с классом, полностью. А вот Маша, как оказалось, умудрилась сохранить кое-какие ниточки, хотя сама и не появлялась в школе с того самого пресловутого понедельника. Да, собственно, и появляться-то стало негде. Школу сравняло с землей тем же ударом, что разнес и боярский городок. И единственное, что уберегло Марию и еще часть учеников, – это то, что атака была произведена поздним вечером, когда гимназия была пуста. Хотя другую половину школьников это не спасло. Они-то жили в самом городке…

От бывшего моего класса осталось в живых всего три человека, включая Марию и Леонида. Третьим стал наш сумасшедший артефактор Осип Резанов. Остальные же…

Хотел бы я знать, какая тварь затеяла эту мерзость! В смутные времена бывает всякое, но какой падалью надо быть, чтобы убивать детей, превращать их в заложников… Это выше моего понимания. Я не знаю, кто победит в этом противостоянии, но честное слово, рано или поздно найду ту сволочь, что отдавала приказы об атаке боярского городка и захвате заложников. И просто так на тот свет она не уйдет… на куски буду резать суку.

– Кирилл! Кирилл!!! – Я почувствовал, как кто-то трясет меня за плечи, и поднял отчего-то замутившийся взгляд на этого… самоубийцу.

– Маша?

Муть исчезла, и перед моим взглядом замаячило лицо Вербицкой. Заплаканное, испуганное…

– Т-ты в порядке, Кирилл? – проговорила она. Я кивнул, и Маша осела рядом на диван, тихо забормотав: – Я испугалась. От тебя такой жутью повеяло. И с-сидишь, не шевелишься… блед-ледный весь, словно покойник.

– Тихо-тихо, все уже… не плачь… – я прижал вздрагивающую девушку к себе… – Извини, Маш. До меня только сейчас дошло… все это. Вот и накатило. Ну, не плачь.

Мария резко кивнула, отстранилась и, выпрямившись, смахнула с ресниц слезы.

– Я понимаю, – глубоко вздохнув, проговорила она. – Меня саму накрыло только на третий день, когда Осип до нас добрался…

– Осип? Резанов?

– Да. Смолины организовали для своих людей целый караван, и Осип со своим отцом приходили к нам, предлагали присоединиться. Папа отказался.

– Не захотел быть обязанным роду Смолиных? – спросил я, постепенно отходя от накативших эмоций.

– М-м… думаю, не только, – чуть помявшись, покачала головой Маша. Я приподнял бровь, и девушка вздохнула. – Ему показалось странным, что Смолины вообще не пострадали от атаки на боярский городок. Ни одного человека в имении не было. А так… не бывает. Хоть кто-то, но должен оставаться в городской усадьбе. Хотя бы для охраны пустующего дома.

– Действительно подозрительно, – кивнул я. – Но откуда известно, что там было пусто?

– Осип проболтался, – хмуро сказала Мария. – Пока наши отцы вели переговоры в кабинете, мы с ним в гостиной сидели… разговаривали. Он хвалился так, словно сбережение людей Смолиными – это чуть ли не подвиг!

– И ты…

– Оставила его на минуту и передала отцу в кабинет записку. Резановы даже на обед не остались. Хотя попрощались довольно тепло, – со вздохом ответила она.

– Понятно… – протянул я, а в следующую секунду ожила рация.

– Машенька, зайдите с Кириллом в мой кабинет на минуточку.

Хм. Интересно…

Часть третья. Гулять так гулять

Глава 1. Дом, любимый дом

Чтобы понять, что именно так царапнуло его слух в беседе с Кириллом, главе Пятого стола понадобился почти час времени. Точнее, не так. Спустя полчаса после ухода юноши с его дочерью у Вербицкого просто что-то щелкнуло в голове, и Анатолий Семенович, на миг замерев, выдал в пустоту тираду, затейливости которой позавидовали бы боцманы всех флотов мира. Рука скользнула к экрану, и перед взором руководителя службы внутренней безопасности Преображенского приказа вновь замелькали строчки распоряжения его номинального начальника, а следом и куцый текст первичного доклада по происшествию с заложниками. Да, преображенцев просто не допустили до пострадавших, и единственным источником информации… очень скудным, точнее, крайне не желающим делиться сведениями, послужил начальник особого отдела полка бронеходчиков. Но главное выудить из него удалось. Освобождение заложников не было операцией самих гвардейцев. Нет, поезд им чуть ли не подали на блюдечке с голубой каемочкой. Точнее, подал… некий неизвестный, в одиночку перемолотивший два десятка человек охраны, не оставив при этом ни единого следа стихийных техник.

Учитывая слова Кирилла о полутысяче душ, единомоментно осведомленных об его статусе, и его же оговорку о заложниках, вывозимых из столицы поездами, прибавить к этому любовь юноши к стрелковому и холодному оружию, которым, судя по куцему докладу приказных, и орудовал тот самый неизвестный, что перебил наемников, охранявших поезд… и вопрос о том, кем он был, решен.