Боярич

Впрочем, долго воцарившаяся в кабинете тишина не продержалась. Сначала, словно по неслышному сигналу, в комнату вошел затянутый в гвардейскую форму лощеный офицер с полковничьими погонами на плечах и выражением потомственного лизоблюда на физиономии. Выслушав короткие приказания цесаревича и не обратив на нас с дедом ни малейшего внимания, он кивнул и вышел вон, чтобы вернуться через несколько минут, толкая перед собой сервировочный стол на колесиках. Чай приехал.

– Еще один прибор, – безразличным тоном проговорил цесаревич Михаил. Полковник бросил осторожный взгляд на своего начальника, потом на застрявшего у окна деда, лица которого, как оказалось, я не могу толком разглядеть, и, обведя взглядом кабинет, воззрился на наследника престола. А что я? Меня тут нет…

– Одну секунду, ваше высочество, – невозмутимо кивнув, но так и не увидев меня, полковник поспешил покинуть комнату, оставив свои мысли при себе.

С той же скоростью доставив еще один чайный прибор, офицер вновь слинял.

– Угощайтесь, господа. Чай у полковника Ремизова получается отменный, – произнес цесаревич, и, повинуясь его жесту, воспаривший над столиком чайник тут же аккуратно разлил свое содержимое по чашкам. Понты-понты… Я глянул на деда, уже ожидая, что тот пролевитирует к себе чай, и он оправдал мои надежды.

Короткий взгляд цесаревича. Да ну к черту! Я взял чашку рукой и с удовольствием вдохнул терпкий аромат горячего напитка. Смочив губы, вернул чай на столик и выжидающе уставился на усмехнувшегося наследника престола. Тоже мне… китайцы-японцы… чтоб их…

– Итак… – выдержав паузу, Михаил отставил свою чашку в сторону. – Поскольку первая попытка оказалась несколько… хм… неудачной, предлагаю попробовать сначала.

– Без финтов? – поинтересовался я, заслужив осуждающий взгляд деда. Ну да, ну да… я же необразованный мещанин. Кто бы меня научил дворцовому этикету? А вот цесаревич воспринял мою реплику совершенно невозмутимо.

– Каких «финтов»? – ровным тоном спросил он.

– Хм… вроде ваших писем-ультиматумов, попытки заманить меня в ловушку с целью психологического давления… еще могу напомнить историю с изолятором Преображенского приказа… ну и тот цирк, что недавно устроили господа эфирники, направив ко мне Брюхова. Хватит?

Упоминать, кому подчиняется этот дурной клуб, я не стал. Берега-то терять все же не стоит… а на такое обвинение Михаил не отреагировать не сможет. Оно мне надо? Тут я обратил внимание, как подобрались оба мои собеседника. Оп-па… в клубе проблема с подчинением?

– Брюхов. Подробности… – цесаревич вновь отдал инициативу деду.

И тот уставился на меня словно взъерошенный ворон. Старый взъерошенный ворон. Недовольный. Ла-адно. Хочешь подробностей? Пожалуйста.

Рассказ о визите Брюхова оказался коротким, но емким и довольно содержательным. Естественно, я не стал распространяться о том, что удалось узнать от него под гипнозом.

– Опять Бельский? – только и спросил Скуратов у цесаревича, когда я закончил повествование.

Тот задумчиво кивнул.

– Да. Стиль главы думского совета безопасности ни с чем не перепутаешь… – Тут наследник престола встрепенулся и, бросив на меня короткий взгляд, покачал головой. – Извини за методы моего третьего протеже, Кирилл Николаевич. К сожалению, обстоятельства чаще всего сильнее нас. Мой помощник счел, что опосредованное воздействие окажется более эффективным, чем прямой разговор. Да и я сам, как выяснилось, слишком часто стал полагаться на метод кнута и пряника.

– Вот пряников-то я как раз и не видел. Вместо нормального сотрудничества – одни косяки с кнутами… вперемешку, – пробормотал я, но меня услышали.

– А ты сделал что-нибудь, чтобы получить этот самый пряник? Сотрудничества он захотел, – с насмешкой поинтересовался дед. Зря.

– Именно что сотрудничества. Обоюдовыгодное взаимодействие – слышал о таком? Вижу, что нет. Пока меня только втягивали во всяческие неприятности, не предложив ничего взамен. И даже обрезав в этом чертовом изоляторе и без того куцый Дар, толком не извинились. Ах, да! Прошу прощения! Один старый чудак в качестве извинения обучил меня кое-каким фокусам!

– Тебе мало? – даже не моргнув глазом на прямое оскорбление, спросил Скуратов.

– Хм, учитывая, что этим чудаком был мой родной дед, вспомнивший о внуке лишь через пятнадцать лет после его рождения… не находишь, что учеба должна была начаться раньше и уж точно не под видом награды или извинения за косяки косоруких исполнителей? – Хотели увидеть пятнадцатилетнего юнца на гормональном «подсосе»? Получите. Логика? Не-а, не слышал. – И уж точно совершенно не обязательно было так старательно вбивать мне в голову, что все преподанное – стр-рашная тайна, и вообще лишь малая часть того, что может оказаться мне доступным, если соглашусь вступить в твой клуб задоголовых идиотов. А сейчас? Что тебе мешало просто открыть окно и честно поговорить со мной, вместо того чтобы устраивать это шоу с письмами-шарадами?