Боярин

Александр с Муромом как раз и относились к четвертому взводу. Они вообще были не разлей вода. Ну и соперники, куда же без этого. И десятки их все время соревнуются: кто выше, кто дальше, у кого больше. Нормальная практика для лешаков. Подобное командирами только поощряется.

С началом стрельбы о маскировке больше особо не думали. Действовать начали быстро и открыто. Четвертый взвод, три десятка бойцов, поспешил к стене цитадели. Высокая, нечего сказать. Но… О стенах и их противодействии лешакам уже говорилось.

Вверх полетели «кошки». Часть бойцов заняла позиции с карабинами и воздушками наизготовку, дабы ссадить любого, кто появится в просветах бойниц. Впрочем, сейчас не больно-то и ссадишь. Тут и сами-то бойницы едва различимы на темном фоне стены, а уж о тех, кто может находиться за ними, и речи нет. Но мало ли. Тем более что ничего более эффективного сейчас придумать попросту не получается.

За первой парой вверх устремилась вторая, третья. На крытой галерее послышались приглушенные вскрики. Наверняка и стрельба имеет место. Да только глушители качественно скрадывают звук. Да и шум в городе нарастает с каждой секундой. Крики и перебранка очень скоро начали сменяться звоном и лязгом стали, выстрелами и проклятиями. Какофония городского боя усиливалась с поразительной быстротой.

Хорошо хоть здесь нет практики, используемой в карповском полку, где роты располагались в казармах. Подобного подхода пока еще не было нигде. Содержание военных городков подразумевало дополнительные траты из казны. И в то время когда средств не было в достатке даже на экипировку и жалованье солдатам, эти траты были просто излишеством. Куда проще издать указ о расквартировании войск в домах горожан.

Вот только тут не одна лишь выгода, но есть и существенный недостаток. Так, к примеру, весь гарнизон цитадели сейчас состоял примерно из четырех десятков человек. По десятку на каждый из бастионов и пара десятков непосредственно на сам замок. А этого мало. Против лешаков же — катастрофически мало.

Шум и стрельба за стеной сместились к воротам, потом вниз. И тут в массивных, окованных железными полосами воротах открылась калитка. Десяток, взлетевший на стены, добрался-таки до ворот и обеспечил беспрепятственный проход взводу. Подумаешь, калитка. Они люди не гордые, просочатся и по одному.

Оно ведь как. Пусть на них и нет ничего лишнего, но вооружение и снаряжение у лешаков разное. Кто-то вооружен для стремительных и безмолвных бросков накоротке. У кого-то более серьезный и смертоносный карабин, и ему надлежит достать противника, находящегося в отдалении. Ну и, наконец, в каждом отделении было по три штурмовика. Парни облачены в тяжелую броню, им надлежало выступать в качестве таранов. Ну а как еще штурмовать укрепления, нередко изобилующие узкими потернами, переходами и множеством помещений.

— Саня, давай со своими зачищай Спес. Да поспешайте, — приказал взводный.

— Принял, Захар Ильич, — тут же отозвался Александр и повел свой десяток к участку стены, где согласно плану находилась потерна, ведущая в сердце бастиона.

Ему опять повезло. Дверь в потерну оказалась открытой. Оно, конечно, везение так себе. Сомнительное. Потому как из нее выскочило с полдюжины солдат с ружьями наперевес и уже пристегнутыми штыками. Шагов сорок до них. Близко. Слишком близко даже для косорукого солдата с разболтанным мушкетом.

— Штурмовики, вперед, прикрыть остальных!

По этой команде трое парней в тяжелых доспехах, да еще и с прямоугольными стальными щитами, поспешили их сдвинуть, резко переходя с размашистого бега на семенящий. Остальные, не дожидаясь дополнительного приказа, поспешили укрыться за их спинами.

То ли лешаки оказались недостаточно расторопными, то ли шведские солдаты куда проворнее, но от двери раздался разрозненный залп, тут же отозвавшийся глухим стальным звоном и болезненным вскриком одного из бойцов Александра. В ответ послышались несколько едва различимых хлопков и хлесткие винтовочные выстрелы. Шведов буквально снесло.

— Елизар, помоги раненому. Киря, Добрыня, контроль, — приказал десятник, не останавливаясь ни на мгновение.

Понятно, что если они провалят захват цитадели, то это обернется очень большой кровью. Слишком уж рано они себя обнаружили, и ситуация приобретает нежелательный оборот. И чем дальше отступление от плана, тем хуже и больнее.

Но и бросать своих — последнее дело. Чай, не иноземцы какие. А уж лешаки так и вовсе друг за дружку горой. А рана — она ведь разной бывает. Вот так вовремя оказал помощь, а там и лекари с того света вынули. Ох и знатные у них лекари, особенно в псковском госпитале. Ну да и в полку не лыком шиты.

А то, что десяток ослабил, выделив человека для заботы о раненом… Да не больно-то и ослабил. Если в бастионе лишних нет, то там осталось только трое караульных. Да даже если и больше, восемь лешаков с легкостью и против взвода солдат выйдут. Пусть и в теснине потерны. В особенности в теснине.