Боярин Осетровский

Появление царя, как я узнал потом, счастливой случайностью не было. Мол, болтался царь-батюшка по Приказу тайных дел от нечего делать, да и забрел в подвалы, посмотреть, не пытают ли там одного его знакомого молодого боярина. Нет, не так все было.

Мне помогли мои девочки.

Когда меня увезли и прошел первый шок — то есть, через пять минут — в тереме уже был собран девичий совет на тему: «Что это творится, как жить дальше и куды бечь?». В то, что я творил какую-то измену, естественно, ни она из них не поверила — в конце концов, я постоянно был у них на глазах не у одной, так у другой — а, значит, меня, скорее всего, оклеветали. Мысль насчет того, что глава приказа решил злоупотребить своим влиянием им в головы не пришла. Ну, раз оклеветали — значит, надо обратиться к кому-то, кто разберется, невиновных отпустит, виноватых накажет. Сами понимаете, такой вышестоящей инстанцией у нас на Руси испокон веков был только царь. Опять-таки, сами понимаете, что каждую слезницу царю разбирать недосуг — точно не знаю, но уверен, что в его царской канцелярии есть свой долгий ящик. Поэтому кого попало к царю и не пропустят.

Кого попало — нет. А сестру боярина — да.

Если вы думаете, что Клава, моя названная сестренка, вот так сразу собралась и побежала к царю — то зря вы так думаете. Она у меня девочка умная, да и другие мои девочки — тоже умные. Может, не всегда серьезные — но умные точно.

Девичий совет сразу же понял, что терем окружен людьми Приказа тайных дел, и выбрать из него просто так не получится. Поэтому они из терема выбираться и не стали. До самой темноты.

Как только стемнело — а в конце ноября темнеет уже быстро — гикнуло, свистнуло и из ворот конюшни вылетели крытые сани, запряженные тройкой лихих коней. Каковые и понесли сани вперед, только снег по все стороны.

Тайноприказные стрельцы — ребята не пальцем деланные, не первого боярина в застенки тащат, поэтому так просто через их заслон было не прорваться. Вернее — прорваться-то как раз удалось. Пока они там на коней вскочили, да вслед пустились… А вот далеко отъехать — не получилось. Одно выкрикнутое Слово — и тройка коней затормозила так, что будь у них вместо подков покрышки, точно раздался бы визг. Стрельцы подскакали к замершим у поворота саням — чуть-чуть не доехали, чуть-чуть… — и вежливо попросили вернуться обратно. Потому что у них — распоряжение начальства и никакого желания от этого самого начальства выговора получать. А везти красивую девушки в подвалы и застенки — желания еще меньше. Означенная красивая девушка поулыбалась, построила им глазки, пожала плечами — и поехала к дому. Стрельцы — понятное дело, за ней.

А когда они отъехали достаточно далеко — белый ком, отвалившийся от дна саней и лежащий в темноте на дороге, встал и побежал, скрываясь за поворотом.

Как потом призналась Клава — идея уцепиться под днищем саней была хороша всем. Кроме того, что расстояние между днищем и дорогой было чересчур маленьким и она практически волоклась по снегу. Который, помимо прочего, еще и залепил ее всю так, что пошитый из белой простыни маскировочный балахон — и придумали же! — практически не пригодился.

Обычно на Руси ночь наступает с темнотой — потому что нечего свечи жечь, спать пора! — но у царя государя дел много, поэтому спать он ложится… Честно говоря, понятия не имею, когда он спать ложится. Иногда такое чувство, что никогда — в Кремле вечно окна светят. Может, днем отсыпается, не знаю… В общем, к моменту, когда Клава добралась до царского дворца — тот еще не спал. И был крайне удивлен и раздосадован тем, что его бояр обвиняют в измене, а он не в курсе. «Удивлен и раздосадован» — это если очень мягко описать его реакцию. Как тихонечко сообщила мне Клава — она изо всех сил притворялась пятном на стене и с трудом удержалась от того, чтобы не опозориться прямо на месте. В обморок не упасть, а вы о чем подумали?

Ну а что было дальше — я вроде бы рассказал. А, хотя нет — ведь уже глухой ночью люди Полянского приперлись в терем, чтобы схватить и утащить. Ну да, как же. Стоило командиру отряда рявкнуть на первую, кто попался ему на глаза: «Эй ты, девка, с нами поедешь!» — как отряд тут же и кончился. Весь. Хотя нет, не весь — один из бойцов остался в живых. Голос, несколько неожиданно для меня, включила мозг — или чем там она думает — и сообразила, что если помрут прям все, то выглядеть со стороны это будет очень нехорошо. И обитателям терема от того, что они каким-то злобноковарным образом убили государевых служащих прям до смерти, будет очень трудно оправдаться. Правда, потом этому выжившему пришлось в одиночку выносить тела и тащить их до саней, но это уже мы не виноваты — просто его товарищи наотрез отказались входить в «этот проклятый терем». А ты, мол, там уже был, выжил, значит, для тебя безопасно.

Вот, теперь все.

* * *

— Ну что ж, Викешка, — сказал царь-батюшка, — как наградить тебя, за то, что самоуправство Гришкино вскрыл, да за обвинение ложное? Это ж надо было придумать — слоны в Сибири! Кому только и в голову пришло, какому дураку…