Боярин Осетровский

Правда, то, что я встал, не сильно помогло — Дашков был выше меня, шире в плечах и гораздо массивнее. Блин, когда я уже вырасту до такого размера?! Поговаривают, такие крупные размеры у бояр — не только от хорошего питания, но и от воздействия Источника.

— Не шути так, боярин, — тихо произнес князь, нависая надо мной.

— Кто ж я деньгами шутит, князь Петр…

— Уговор был, что ты Венец отдаешь…

— Был. А вот уговора, что я его БЕСПЛАТНО отдаю — не было.

Нет, поначалу-то я реально собирался Венец просто так отдать. Уж больно токсичный актив мне достался, пусть уж лучше Дашковы-Телятевские отбиваются от желающих его заполучить. Но потом я вспомнил слова одного чело… селезня, который кое-что понимал в деньгах: «Никогда не отдавай бесплатно то, что можно продать». Ну или как-то так дядюшка Скрудж выразился, я уже точно не помню. Суть не в этом — есть Венец, есть люди, которые хотят его заполучить… вернее — таких людей много, но договороспособных я знаю только Дашкова. Так почему бы мне не срубить с них денежку малую? Мне, в конце концов, еще целую вотчину на Алтае отстраивать! В общем, я подумал, повспоминал хорошенько, что именно я Дашкову обещал — и решил потребовать денег.

Правда, когда ты хочешь продать что-то ценное влиятельным людям, то самое главное — чтобы они не решили, что закопать тебя в лесу будет дешевле, чем платить… Вот поэтому сейчас по моей спине одновременно бегут вниз капли горячего пота и ледяные мурашки.

— Но не десять же тысяч! — взревел князь, уже, похоже, по привычке чернея глазами.

— А сколько? — надеюсь, я сказал это достаточно спокойно?

— Я — князь! А не торговец! — прорычал мне в лицо Дашков.

После чего разжал пальцы на рукояти своей сабли — я сглотнул — и сел в кресло:

— Не больше трех.

* * *

Я достал золотые тиктакалки и взглянул на циферблат. Практически час прошел с момента начала «неторговли» с «неторговцем», и за это время мы пришли к консенсусу, что Изумрудный Венец, конечно, вещь цены не имеющая в принципе, но ему она достанется за семь тысяч рублей.

Честно говоря, результатами торга… ах, простите, «неторга»… остались недовольны мы оба. Князь рассчитывал, что обойдется гораздо меньшей суммой, я же успел примерно прикинуть, на что потрачу полученные деньги, и теперь с сожалением констатировал, что с постройкой Академии магии придется повременить.

Понятное дело, что на это еще ничего не закончилось. И Венец я с собой не привез, и перевести сумму мне на счет князь тоже не мог. Потому что и Интернет еще не провели, и счета у меня нет. Да что там счета — тут и банков-то нет. И из-за жадности князя — еще долго не появятся. Вместе с магической Академией. А наличкой таких денег у князя нет. И я подозреваю — не только наличкой, а и вообще. Нет, если он как следует поскребет по кубышкам — деньги найдутся, и семь тысяч, и десять. Только, во-первых, вот это поскребение — тоже процесс не быстрый, да и к тому же князь не для одного себя Венец хочет получить, так что он должен будет еще и партнеров уговорить заплатить наглому мальчишке. А рекомые партнеры могут захотеть сэкономить. Воров можно не опасаться — Голос доходчив всем объяснила, почему в терем Сисеевых лезть не стоит, а вот налета на кортеж… блин, привязалось же! в тот момент, когда я повезу Венец — ожидать можно. Тут желание сэкономить может даже царский указ «Не трогать Осетровского!» пересилить. И даже пример бывшего главы Приказа тайных дел ничему не научит… А что до того, что мы с Дашковым договорились, а уговор есть уговор… Так ведь с Телятевским, к примеру, мы ни о чем не договаривались.

В общем, пока я эти деньги получу — придется попотеть и понервничать.

* * *

Аглашка скользнула своим горячим телом по моему и вынырнула из-под одеяла. Легла на меня сверху и задумчиво посмотрела в глаза, проводя острым пальчиком по коже моей груди…

Господи, что она со мной делает… Во мне же каждое такое движение ноготка… ох… сладкой дрожью отдается…

— Викешенька, — наконец заговорила моя скоморошенька, — Мне нужно от тебя уехать.

В первый моментдаже не понял, о чем она говорит — а вы бы смогли, в такой ситуации?! А потом… Все равно не понял. Только сердце болезненно сжалось, как будто от него собираются оторвать кровоточащий кусок.

— Ты… хочешь… меня… покинуть? — осторожно, как будто ступая по черному весеннему льду, проговорил я, — Зачем? Почему?

Глава 39

Сначала меня треснули по голове подушкой. Не современной, синтепоновой, легкой как пух, а настоящей пуховой, тяжелой, как мешок с…

С чем именно мешок — я додумать не успел, потому что вслед за подушкой в меня кинули свечкой, к счастью, не горящей, ложкой, к счастью деревянной, и кружкой, к несчастью, тоже деревянной. Но от кружки я увернуться не успел.

Потирая пострадавший лоб, я подпрыгнул на кровати, но разъяренная Аглашка уже выскользнула из-под одеяла и развернулась в поисках следующих боеприпасов.

Прекрасная в своей наготе…

— Ах, ты…!