Боярин Осетровский

— Не лги, Викеша, не лги мне, — мои пальцы стиснули чуть сильнее, — Есть у нас способы, как его найти, есть. Долгие, правда, иначе уже давно его поймали б, только верные. Черет именно на твой терем указал. Кто он, Викеша? Кем Тувалкаин притворился? Кем? Тем стариком-охотником? Девочкой? Кем? Скажи, мы его вызовем, заберем, а ты свободен будешь, Викеша!

В запале боярыня прижала свои руки к груди. Своей, естественно. А так как мои она при этом не отпускала — то и мои ладони оказались прижаты туда же. Прямо между.

— Я подумаю, — повторил я то же, что и ее мужу.

— Только долго не думай, Викеша! Прошу тебя!

— Что ж ты так за меня переживаешь, боярыня Марфа?

Она погладила мои пальцы, хихикнула:

— Ты меня в таких видах видел, что можно сказать, что и близок мне стал.

Марфа достала платочек, аккуратно и даже нежно протерла мои губы от засохшей крови, наклонилась…

И поцеловала.

Хорошо так поцеловала. Горячо.

— У меня вообще-то невеста есть… — прошептал я, глядя на Марфу.

Боярыня вздохнула и встала:

— Бедная девочка, — сказала она, — Потому что если не отдашь Тувалкаина, она тебя больше не увидит. Никогда.

Глава 48

Ушла, наконец-то. Чуть не спалился.

Я подождал еще немного — на случай, если хитро-коварная боярыня стоит, притаившись, под дверь, чтобы внезапно ворваться с криком «Ага! Никто не ждет русскую боярыню!!!» — и тихонько достал из-под скомканного кафтана…

Свое волшебное зеркальце.

Слава богу, что мне в моих приключениях встретился Александр, изобретатель этих зеркал! Иначе я бы не имел возможности связаться со своими.

Слава богу, что я на каждой своей одежде распорядился нашить привычные мне — и неожиданные для местных — карманы! Меня обыскали, выгребли все из-за пояса — и часы умыкнули, ворье… — а вот карманы осмотреть не догадались.

Слава богу, что перед отъездом я разговаривал через зеркальце с Клавой и машинально убрал его в карман, а не бросил в тереме!

Слава богу, что кнутом не попало по карману, в котором оно лежало! Обидно было бы, согласитесь? Зеркала Александра — это вам не подарок крестного Сириуса, через осколки не работают.

В общем — мне повезло. А Морозовым — нет.

Спустя несколько томительных и нервомотательных минут стекло наконец-осветилось и в овальном проеме показалось встревоженное лицо Клавы. За которой маячили остальные мои девчонки и мальчишки. Включая Нафаню и тетю Анфию.

— Что случилось, Викешенька?!

— Да так… приходили ко мне…

— Кто?

— Добрый полицейский.

— Кто?!

Возможно, боярыня Марфа достаточно умна, чтобы самой придумать комбинацию «злой полицейской — добрый полицейский». Возможно, здесь, в семьдесят первом веке она и сработала бы. Но я-то из двадцать первого! У нас про этот трюк даже дети знают!

— Боярыня Морозова приходила. Уговаривала отдать… кое-что…

Своим я доверяю, но про Тувалкаина я им не рассказывал. Это, в конце концов — не только мой секрет.

— Вот…

Клава, милая пухлощекая девочка с ясными глазками, охарактеризовала боярыню такими словами, половину из которых в моем времени уже и забыли. Хотя я сильно сомневаюсь, что Марфе когда-нибудь приходилось что-нибудь подобно делать… и вот такое — тоже…

Интересно, а она вправду меня жалела или это была просто такая игра? Вроде бы она не настолько жестока… хотя… если вспомнить ее мангазейскую холопку, которую она приказала запороть… Да и вообще — не считает она тебя ровней, Викентий свет Георгиевич. Вспомни-ка — она тебя Викешей, мол, ты для меня почти как родной, ты ее в ответ — боярыней Марфой, строгое, официальное обращения, а она? Даже не дернулась, даже не предложила, мол, зови по-простому, ну, не Марфушей, но хотя бы Марфой. Нет, не предложила. Притворялась.

Правильно все же Клава ее…

— Викеша, так где ты? В прошлый раз не успел сказать?

— В подвалах морозовского терема.

Теоретически, утащить меня могли в любое место на Москве. Скажет Клава царю, мол, Морозовы похитили моего брата названного, боярина Осетровского, скажи, пусть отдадут. Ворвутся царские стрельцы в терем, обыщут подвалы и чердаки — а там нет меня. И как мне это поможет? Вот и пришлось у Морозова тихонечко, исподволь, выспросить, мол, где я, да где мое тело, если что, закопают? Думал еще у боярыни перепроверить, но не стал. Она — не муж, она умнее, могла бы что-то заподозрить…

Неужели Марфа рвет жилы для того, чтобы этого наполеончика на трон возвести? Или… На Руси здесь и сейчас предубеждения против женщин-правителей нет, они и главами боярских родов могут быть. Так что… Не получится ли так, что сразу после того, как сменится династия, боярин Морозов, Антон, с-све его, Павлович, отравится колбасой и на трон сядет царица Марфа?

Очень может быть.

— Так что, Клава, отправляй людей к царю государю, пусть…

Так. Стоп. Что-то мне взгляд моей сестренки не нравится, как-то нехорошо она глаза отводит…

— Клава?

* * *

Что произошло после того, как я упал посреди улицы в снег?