Боярышня Дуняша

— Это вроде, как самодвижущиеся лыжи будут? — сообразил он для себя.

— Э, ну-у, — теперь задумалась Дуня и неуверенно кивнула.

— Эх, мне бы нормальную ногу сделать!

— Будет тебе нога, обожди. Эта не получилась, так другая удобнее будет. Я же накидала тебе варианты того, как можно облегчить вес протеза и какие крепления пробовать. Не нужно полностью повторять форму ноги! Боярич согласно махнул рукой, подтверждая, что работа в этом направлении идёт, но, судя по всему, ему хотелось как можно скорее получить результат.

— А эти твои пяток колесиков как соединить с рычагом, чтобы я давил на него? Рычаг и большое колесо — понятно. Это мастер вот-вот сделает, но колесики, лента…

— Ну, тут надо подумать, — Дуня вздохнула и задумчиво постучала по зубу. Детальный проект новаторской идеи у неё никак не получался. — Надо их как-то объединить, — наконец изрекла она.

— Надо, — хмыкнул Пётр Яковлевич.

— Я не могу так представить, — пошла на попятную Дуня. — Вот будут перед глазами пять колес, тогда…

— А железная лента? — не отставал от неё боярич.

— Надо рисовать.

Дуняша уже не рада была своему озарению. У неё в голове вспыхнула идея, состоящая из цепочки слов: трактор-гусеница-вездеход, а потом всё свелось к креслу. Она готова была подарить миру эту идею, но только не детализировать её.

Пётр Яковлевич крикнул дворовую девку и приказал предоставить гостье бумагу и перья.

— Иди к девицам и рисуй, — велел он, делая вид, что не видит вытянувшегося лица девочки.

— Я вообще-то…

— Делай, чего сказано! — прикрикнул он на неё и, скрывая усмешку, проводил взглядом пыхтящую от возмущения гостью.

Как только она скрылась за дверью женской половины дома, крикнул первого попавшегося дворового:

— Скажи Матрёне, чтобы подала в девичью сладостей, а Дуньке с собой пряников приготовила. Пусть побалует свою сестренку.

В конце недели после воскресной службы отец Варфоломей сообщил, что настоятельница Таисия отошла в мир иной. Для девочек это было полной неожиданностью, так как дед сказал им, что отдарится за них, а они могут жить спокойно. Милослава знала, что игуменья слегла, но не думала, что там всё серьёзно. А теперь не знала, что чувствует. Она готовилась к битве за дочерей, к сложным переговорам и откупу, большим неприятностям… Слезы потекли сами собой и молилась она не только за себя и свою семью, но и за душу Таисии.

Еремей огладил бороду, поблагодарил отца Варфоломея за вести, сказал положенные случаю слова. Поморщился, глядя на Милославу, ринувшуюся ставить свечку за упокой игуменьи и тяжело вздохнул. Ему предстояло кое-что сделать.

На следующий день Еремей поехал по монастырям делать вклады и заручаться подмогой, чтобы в женском монастыре настоятельницей стала родственница Милославы. И ведь всё получилось! Правда, та не поблагодарила за радение, а вынудила обещать ей, что летом Дуняша распишет гостевую трапезную в монастыре.

ГЛАВА 12

— Не хочу в кремль ехать, — вздохнула Маша, когда её вновь туда позвали. — У Кошкиных весело. Анна с Глафирой хоть и первейшие боярышни, но не чинятся передо мной.

— Ещё бы им чинится! — фыркнула Дуня, оторвавшись от очередного гениального чертежа.

— Мы им столько всего интересного показали! Пока им есть чего из нас выжимать, так они не будут чиниться, а потом… — Дуня с сожалением махнула рукой, показывая, что Маша сама должна понимать.

Мария понимала. Её теперь зазывали в лучшие дома на посиделки, но радушие первых боярышень Москвы тяготило. Не все умели просить поделиться знаниями, многие требовали, а это коробило нежную душу Маши. Но зато она получала бесценный жизненный опыт.

— Дуняш, бросила бы ты это подвижное кресло! Бояричу оно не пригодится. Он просто дразнит тебя…

— Дело принципа! Коваль попросил уточнить рисунок тех деталей, из которых состоит моя железная лента для колесиков.

— Она ж тяжёлая будет! Ты сама говорила, — напомнила Маша.

— Ну да, человеку не хватит силы заставить двигаться всю эту… эту хрень.

Маша прыснула и зажала рот рукой.

— Так зачем же ты продолжаешь рисовать?

— Ну, интересно же, — лукаво улыбнулась Дуняша. — Завтра мастер Петра Яковлевича принесет кресло с обычными колесами и будем пробовать его в действии. И пусть сразу же будет готов чертеж другого варианта. Я его назвала «вездеход»!

— Так уж вездеход?

— А что? Для сухой дороги у нас есть колеса, для снега — полозья, а для грязи будет гусеница!

— Ой, Дуня! Ты такая выдумщица! А ногу Петру Яковлевичу сделали?

Дуняша спешно постучала по столу, отгоняя злых духов, и кивнула.

— Пятая уже. Там шнурков-ремешков видимо-невидимо, но зато она легкая и удобная.

Девочка развернулась к сестре и начала объяснять о подвижных частях, имитирующих действия суставов, но быстро скатилась на жалобы о том, как ей пришлось настаивать на том, что не надо копировать полностью форму ноги, а стоит обратить внимание на расположение костей человека.

— Так Пётр Яковлевич теперь сможет на коня сесть?

— Конечно! А ради чего я старалась? — удивилась сестра.

— Всё одно жалко его…

— Чего жалеть? — вскинулась Дуня.