Боярышня Воеводина (СИ)

Плыли по Соминке довольно спокойно. Небольшие пороги скрылись под высокой весенней водой. Впереди шла лодка с лоцманом — старым рыбаком, хорошо знавшим русло реки, из-за половодья иногда можно было сбиться и потерять русло. Михаил нервничал. Он не умел плавать и боялся воды. Хорошо, что Соминка была узкой и лодки все время плыли ввиду берегов, даже в половодье. Михаил побоялся, что на Чагоде, а тем более, Чагодище и Мологе Михаил совсем оробеет — там реки не в пример шире Соминки, поэтому он послал вперед гонцов, что бы готовили уже не мелкие лодки, а настоящие ладьи. Но первое препятствие обнаружилось уже недалеко от впадения Соминки в Вожанское озеро. Сюрприз был неприятный. Озеро, большое и мелководное, еще не вскрылось полностью ото льда. Да и речка Горюн была не в пример коварнее Соминки. Частые пороги делали ее опасной, отсюда и название — Горюн! Предупредили их в месте ночевки — в деревне Сомино, названной по имени реки. Там их дожидался их обоз, на удивление быстро преодолевший подсохший тракт. Михаил обрадовался, что дальше они проделают часть пути посуху. Ладьи ждали их около усадьбы Анисимово, поместья дворян средней руки. Поэтому, сходив помолиться о благополучном окончании этого этапа пути и опять пообщавшись с народом, спокойно переночевали в доме местного старосты, напарились в бане, выгоняя из костей весеннюю речную сырость, хорошо поужинали, и приготовились продолжить путь по тракту. Михаил — в возке, Миша Муромский — верхом. На уже знакомом жеребце. Но с большим комфортом. Жеребцу подобрали нормальное седло. Хотелось устроить дневку, хорошо отдохнуть, но нельзя. Слухи о путешествии царя множились, и можно было ожидать какой-нибудь гадости.

На удивление, путешествие по тракту вышло спокойным и приятным. Тракт здсь шел по высотам, подсох, двигались быстро, и к ночи уже были у усадьбы Анисимово. Хозяин, служивый дворянин, встретил радостно, ладьи уже ждали. Так что, переночевав в ветхом дворянском доме, даже менее удобном, чем изба старосты, стали решать — плыть по реке Чагоде, или все-таки проехать по тракту до села Мегрино, где Чагода, после слияния ее с притоком — рекой Песью называлась уже Чагодищей. Но от этого их отговорил старый помещик Анисимов, долгое время служивший в этих краях становым. Он разъяснил, что здесь тракт идет по низменности, между двумя болотами. И разлив рек иногда его топит, мелкие речки разливаются по весне знатно. Кроме того, он небезопасен. В этих местах издавна орудует шайка некоего Осипова, разорившегося дворянского сына, года три назад он лично провел облаву в его бывшем поместье, Осипово же, которое у него отняли за воровство. Так супостат укрылся в трех лесных деревушках на реке Винне, Середке, Львовом дворе и Низи, и кочует из одного логова в другой. Но на реку не суется, ему ведунья предсказала, что ему на роду написано утонуть. Так что по реке безопаснее. Он им уже приготовил крепкие ладьи, собственность запозднившегося купца, зазимовавшего у него, так что с хорошим лоцманом они мигом доплывут до нижнего течения Чагодищи, реки извилистой и с перекатами, но сейчас они все под большой водой, так что доплывут быстро и безопасно. Только надобно возок на ладью погрузить и лошадей тоже, так как трактом опасно. Михаил приуныл, но с доводами согласился. Ночевать придется на реке, на островах, которых здесь великое множество. Ушкуйники — речные разбойники на большие караваны нападать боятся, особенно на те, которые с чародеем плывут. Опасаются, что чародей их лодки пожжет. При этом все покосились на Мишу. Он задумчиво кивнул. Решение было принято. Плыть.

До Мегрино доплыли быстро, но там и заночевали, извилистая Чагодища в этих местах была почти необитаема. В Мегрино стоял караван из еще десятка ладей, купцы не решались плыть — их чародей захворал. Узнав, что с новенькими плывет не какой-нибудь, а ученый боевой чародей, уже побывавший бою, слезно напросились в компанию. Так что плыли большим караваном. В Мегрино сделали дневку, отдохнули, сходили в древнюю церквушку со списком иконы Тихвинской Божьей матери. Михаил перед ней помолился, и дальше плыл уже спокойно. Следующую остановку сделали в деревне Званец, но сами на берег не выходили, только промяли коней. Уж больно бедная была деревня, и у жителей рожи разбойничьи. После деревни Щепье начинался самый дикий участок реки. И тут их проверили.

За поворотом, из устья какого-то ручья выскочили три переполненные лодчонки, с гиканьем устремились к первой ладье, намереваясь сбить строй каравана. Полетели стрелы. Раздались крики — «Ушкуйники»! —