Боярышня Воеводина (СИ)

— Миша, у нас дом на Москве есть, даже не дом, имение боярское. Только он уже больше ста лет пустой стоит, может, сгорел уже, но земля-то осталась! Маменька говорила, отец его восстановить хотел, но не успел. Отправили их в Ладогу, новый приступ шведа отбивать. Здесь их всех и положили. И отца и братика. А маму черная тоска сгубила. Легочная болезнь от нее развилась. Говорила я тебе, в нашей семье ведьмы раз в жизни любят!

— Имение, это хорошо, может, попросим, отец поможет восстановить, или заново отстроить.

— Почему отец, моего наследства на все хватит!

— Да я не о деньгах, я о присмотре! Я правду говорил, мне в Европу ехать придется. А за стройкой мужской пригляд требуется!

— Миша, а зачем тебе в Европу? Неужели здесь, в посольском приказе места не найдется.

— Аннушка, я пока сам не знаю. Не говорил напрямую ни с отцом, ни с боярином Шереметьевым. Только письма. А есть много такого, что в письме писать нельзя. России сейчас мир, как можно быстрее нужно заключить, что бы государство из руин поднять. Так что, куда пошлют, туда и поеду.

— Миша, а может, и меня с собой возьмешь? Я же тоже по-франкски говорю?

— Не получится, Анечка. Скорее всего, меня не официально с посольством отправят, а как будто то ли англичанина, то ли франка. А ты не сможешь достоверно аглицкую или франкскую бабу изобразить. Воспитание не то. Да и бояться за тебя буду, лишний раз не рискну, когда надо.

— Почему не смогу? Ходит тут один франкского короля подданный, кавалер Дормион, его захватили, когда в крепости франки сидели. Семья у него бедная, выкуп заплатить не может, вот и мается здесь, перебивается с хлеба на воду. Его отпустили давно, но у него денег нет на дорогу домой. Он пытается заработать, язык преподавать купеческим детям, но заработает, а потом и пропьет все с горя. Так вот, он франкский мой очень хвалил. Даже не верил, что я местная.

Михаил насторожился.

— Анна, и где ты с этим кавалером познакомилась?

— Сердишься?

— Нет, тревожусь. Сдается мне, этот несчастный франк шведский соглядатай. Иначе давно бы с купцом каким уплыл. Да и в контракте наемника есть условие, что если возьмут кого в плен, то выкупить должны. Темнит что-то твой кавалер!

— Да какой он мой! Два раза на улице поговорили.

— Ты что, одна ходишь?

— Отстала от бабушки, с девушками знакомыми разговорилась. А ходим мы здесь безбоязненно, нас же все знают! А ты что, ревнуешь, Мишенька? Пустое!

— Ладно, ну его, этого франка. Давай о своих. Гашка что, так кавалера не нашла себе?

— Нет. Бабушка уже ее пару раз знакомила. Положительные люди, один приказчик у купца, второй — каменщик. Так ни один не понравился. У одного, вдовца, каменщика пятеро детей. Ему хозяйка нужна, а Гашка ни готовить, ни дом сама вести не умеет. Вот руководить прислугой, это да! Тут против нее не пойдешь, страшно. А второй, сказала — старый. Ему нянька нужна на старости лет, что бы под ручку водила, упасть не давала. Так Гашка бобылкой и живет. Мы ее с собой увезем, ключницей у нас станет! Такая ключница на вес золота!

— Конечно, куда без Гашки? И бабушка твоя с ней расстаться не захочет!

— Ты знаешь, бабушка не хочет с нами ехать! Говорит, не хочет жить приживалкой в чужом доме!

— Куда же мы без бабушки? Надо уговорить. И знаешь, познакомь меня с этим кавалером, Сейчас встану, проверю свой отряд, еще раз позавтракаем и пойдем, пройдемся по Ладоге. В церковь зайдем, в ту, что на холме. И тут сапожники есть? Мне нужно срочно зимние сапоги заказать. Твоего отца обувь мне все-таки великовата Здесь походить еще можно, с двумя носками, а вот в дорогу нужно удобные, я уже на своем опыте это понял.

— Конечно, есть! Зайдем обязательно.

— Тогда я встаю, в ты полежи еще. Отдохни!

— Тогда, давай ты меня утомишь сначала, а потом я отдыхать буду!