Боярышня Воеводина (СИ)

— Без сомнения, Ваше Величество. Простые люди в Любеке и прочих городках очень обеспокоены маневрами Шведского флота в последнее время. Они боятся выходить в море. А в Травемюнде, выясняя, не опасно ли плавание до Риги, комендант порта мне объяснил, что пока швед не замирится с Русскими он на Ригу не пойдет. Что бы не получит удар в бок. Голштинцы должны быть хорошо осведомлены, ведь их крошечное герцогство находится под протекторатом Священной Римской империи. А шпионы императора одни из лучших в мире.

— Я вот что хочу спросить вас, виконт, только без обид. Почему такой образованный молодой человек катается по Европе, а не делает карьеру при короле Якове. Я слышал, он по-отечески благоволит к красивым и умным молодым людям.

— Простите, Ваше Величество, но иногда как-то не совсем по-отечески! И потом, имеется одно важное разногласие. Вера. Яков и его жена придерживаются Англиканской церкви, которая есть не полная реформация, но куцо урезанная католическая, нарушающая одну из важнейших догм истинной церкви — о главенстве Святого престола и его непогрешимости. Наша семья всегда была добрыми католиками. Поэтому мне предложили должность в случае, если я присоединюсь в Англиканской церкви. Но я не стал на Иудин путь. Вот и путешествую по Европе, а не стою у трона Его Величества Якова.

— Я всегда предупреждал своего брата Якова об опасности сидения на двух стульях. В конце концов, Англии это обойдется слишком дорого.

— Скорее всего. Видите ли, вслед за последователями умеренно-реформаторской Англиканской церкви в Англии, да и в Шотландии, набирает силу радикальная ветвь реформации, гораздо хуже чистого лютеранства. Так называемые пуритане. Те идут еще дальше. Они отрицают все, связанное с радостью, наслаждением, любовью. Все чисто человеческие чувства. Только молитва и усмирение плоти. Даже еда не должна приносить радость. Ха, зовутся пуритане, чистые, а иногда рядом с их проповедниками стоять невозможно! Как будто стоишь в навозной куче! Мытье, видите ли, это грех, духиеще больший, а вши, блохи и клопы — божьи твари и уничтожать их грех! Представьте, что случится, получи они в руки власть?

— Да, в Швеции до этого еще не дошли, но тоже погрязли в лютеранстве! — вздохнул Сигизмунд, вспомнив свое изгнание из Швеции именно за веру.

— Значит, ходят слухи о новой войне после того, как Швеция замирится с Россией? — после небольшой паузы сказал Сигизмунд.

— Да, и очень упорные. Особенно много исходит от Ганзейского союза. Они надеются после победы Швеции захватить почти всю торговлю с Россией. — Вдохновленно врал Михаил.

— Интересно. Это же подорвет позиции Московской компании в Лондоне!

— Да, скорее всего, и королю Джеймсу это очень не понравится. Много именитых людей в Англии вложили в нее много денег.

— Надо предупредить Джеймса. Пусть потреплет шведам нервы своим флотом! А я постараюсь со своей стороны постараться решить русский вопрос, как можно скорее, и на наших условиях. Владислава на трон вряд ли удастся протащить, а впрочем, пусть пробует сам! Флаг ему в руки, саблю на бок и пусть идет и воюет, не все же отцовскими руками жар загребать! Я лучше Ригой займусь и Эстляндией! Давайте выпьем, господа, за скорейший мир в нашу пользу!

Король сделал знак рукой, подзывая слугу. Симеон воспользовался моментом и подскочил поближе, стараясь получше рассмотреть шотландского виконта. Тот на счастье, повернулся, что бы взять бокал с подноса. Их взгляды встретились. Бровь «европейца» взлетела вверх, он вытянул из рукава дублета платок, промокнул губы, как бы случайно приложив палец к губам, в известном жесте. Отпил вина и кивнул головой.

Симеон поспешно отошел, в углу, на маленьком столике вытащил из кармана клочок бумаги и быстро набросал нейтральную записку.

— «После танцев на балу становится жарко, можно освежиться в саду». — И пошел собирать бокалы. Беря бокал из рук брата, незаметно сунул записку в его руку. Михаил сжал ее и спрятал в кулаке.

— «Прочтет — поймет» — подумал Симеон и понес бокалы на кухню. — ' в случае чего всегда может сказать, считал что записка от дамы'.

Он не стал возвращаться в зал, но прошел в их с Филаретом комнаты и взял плащ. Неизвестно, когда Мишка сумеет освободится! Может, придется ждать несколько часов!

— Ты куда? — спросил Филарет, оторвавшись от чтения какой-то книги.

— В сад. Сам не могу поверить, но среди гостей брат, Михаил, болтает с королем на франкском. Передал записку, что бы вышел в сад, как сможет. Пойду ждать, так что, ваше святейшество, не волнуйтесь, могу прийти поздно. Когда ему удастся улизнуть с бала!