Боясь нас

— Она права, дорогая. Если кто и знает, кто стоит за ее похищением, так это он, — заявил Джон. Он прибыл всего несколько часов назад. Лэйк пришлось позвонить ему, когда она не смогла связаться с Кираном. К счастью, я вовремя пришла в сознание, чтобы помешать ей — не умолять — позвонить ему до того, как я поговорю с полицией.

Мы все знали, что произойдет, когда Киран узнает, что Кеннеди больше нет. Он просто может убить меня вместе с ублюдками, которые ее похитили.

Если ее когда-нибудь найдут.

— О, Господи.

Рыдания прорвались сквозь меня, когда я подумала о монстрах, которые украли Кирана, когда он был малышом. Лэйк подбежала и начала массировать мою спину. Я знала, что она напугана так же, как и я, хотя ей лучше удавалось это скрывать.

Я и все остальные были абсолютно уверены, что похищение каким-то образом связано с прошлым Кирана. Кто еще стал бы пытаться совершить случайное, неосторожное похищение средь бела дня, если бы не было цели получить что-то важное?

Митч.

Это должен был быть он. Однажды он сделал это со своим собственным сыном. Не было никаких оснований полагать, что он не сделает то же самое с Кеннеди. Ему снова удалось сбежать и скрываться в течение четырех долгих лет.

Киран никогда не прекращал поиски, хотя мы все считали, что он, скорее всего, мертв из-за огромного долга, не имея возможности его выплатить.

Последовала паника, когда мое воображение разбушевалось от мыслей о том, где может быть мой ребенок и в порядке ли она или страдает ли по причинам, которые не могла понять.

Каждую секунду, когда ее не было, я умирала еще немного внутри.

И что еще хуже, отец моего ребенка мог вернуться с Кираном, а он даже не подозревал о ее существовании. Я закрыла глаза и произнесла тихую молитву, чтобы Киран не нашел его до телефонного звонка. Возможно, это было эгоистично, но я бы сделала все, чтобы защитить своего ребенка.

— Ты уверена, что рассказала полиции все, что знаешь? — спросила Лэйк в который раз.

— Я уверена. Все произошло так быстро, что вспоминать особо нечего. — Но что я помнила очень ярко, так это крики моей дочери, когда ее забирали от меня.

К счастью, пуля задела только левую часть моей головы, но этого оказалось достаточно, чтобы я потеряла сознание. Врач заверил меня, что от раны не останется рубцов, но это последнее, о чем я беспокоилась. Я сказала ему то же самое.

Киран только вчера утром улетел в Калифорнию, чтобы привезти Кинана домой, и был недоступен, пока все пытались найти Кеннеди.

Несколько свидетелей, вышедших вперед, сказали, что ее посадили в черный фургон без номеров. Я могу только предположить, что они не смогли бы уйти далеко, не рискуя быть остановленными. Это было все, на что я могла надеяться.

— Как долго… — я остановилась, чтобы откашляться и проглотить панику. — Как скоро он приедет?

— Может быть, восемь или девять часов? — ее голос дрожал, а на лице отразилась нервозность. — Твои родители позвонили Дэшу, и он сейчас летит из Германии.

Я подавила проклятие и сумела сохранить невозмутимое выражение лица. Реакция моих родителей была плохой, но реакция Дэша была бы в сто раз хуже.

Мои родители ничего не сделали, кроме как обвинили меня в том, что я потеряла Кеннеди, и допросили меня за мою деятельность. Им не понравилось, что я уехала от них с Кеннеди. Они снова и снова обвиняли меня в том, что я наказала их, забрав ее у них.

Неважно, что я поступила в колледж, как они всегда и хотели. Они считали, что моя потребность в полной независимости была эгоистичной, поскольку она была такой маленькой.

Я лишала ее детства, как сказал мой отец.

С того момента, как Кеннеди сделала свой первый вздох, у нее не было только одного — отца. Несмотря на это, ее любили так, как будто у нее было два родителя вместо одного.

Лэйк всегда говорила, что, возможно, они были расстроены тем, что я доказала их неправоту и показала им, что подростковая беременность не всегда заканчивается катастрофой.

* * *

Едва я закончила телефонный разговор с Дэшем, как Киран ворвался в дверь с грозным выражением лица. По его растрепанным волосам я поняла, что он много раз проводил по ним пальцами. Его челюсти были сомкнуты, и он выглядел готовым сразиться со всем, что вставало на его пути.

Это была последняя мысль, которая пришла мне в голову, прежде чем мой разум опустел. Следом за Кираном вошел единственный человек, который когда-либо заставлял мое сердце биться и разрываться одновременно.

Казалось, Бог в очередной раз проигнорировал мои молитвы, потому что здесь был Кинан Мастерс, моя первая любовь, мое первое горе, и отец моего пропавшего ребенка.

Я сразу, даже не говоря ни слова, могла сказать, что он совсем не похож на парня, в которого я влюбилась. Этот человек, который вернулся ко мне четыре года спустя, был его холодной оболочкой.

Должен был быть какой-то способ пережить день, когда ты снова встречаешься лицом к лицу с любовью. Даже той, которая была так же разбита, как наша.