Боясь нас

— Значит, ты был верен мне, когда нас не связывали обязательства, но не тогда, когда мы были вместе?

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Дай мне правильные слова, и я их скажу.

— Это не имеет значения, и это не мое дело. Мне не следовало спрашивать. А теперь, если ты не возражаешь, запах моей рвоты вызывает желание блевать снова и снова.

Она выскользнула из моих рук, и я позволил ей это сделать, потому что не знал, что еще делать.

— Где здесь ванная комната?

Я указал на свой кабинет и, пока ее не было, собрал чистящие средства и навел порядок. Когда пол снова стал безупречным, я пошел проведать ее.

Я нашел ее застывшей у входа в ванную. Ее рука крепко зажала рот, а слезы текли по ее лицу. Я стоял в замешательстве и проследил за направлением ее взгляда, пока не остановился на ее эскизе, занимавшем большую часть правой стены. Он находился на виду из ванной и был первым, что она увидела, когда вышла.

Мои глаза закрылись от сожаления о моей неудаче. Она никогда не должна была этого видеть.

Я откашлялся, но это оказалось еще одной ошибкой. Потерянный взгляд в ее глазах чертовски сломал меня.

— Кинан… что это?

Разве она не помнила? Она уже видела этот эскиз. Я разбудил ее, чтобы показать ей это той ночью. Именно тогда я узнал, насколько сварливой она была.

— Ты знаешь что это.

— Он намного больше, и он здесь. Почему?

— Почему нет? Я нарисовал это. Это хорошая картина.

— Не делай этого, Кинан. Скажи мне почему.

— Моей целью было ненавидеть тебя и никогда не вспоминать, почему я когда-либо любил тебя. Постоянное напоминание в виде этого эскиза помогало. Это напомнило мне, как ты забрала единственного человека, который когда-либо хотел меня, и первую любовь, которую я почувствовал, что была настоящей.

— Кинан, пожалуйста, постарайся понять… ты так сильно меня обидел. Каждый раз, когда ты был с ними, мне было больно.

— Что ж, тогда ты должна чувствовать себя удовлетворенной. Ты вернула мне все в полной мере.

* * *

Тусклый клубный свет и грохочущая со всех сторон музыка — именно то, что мне нужно было — затеряться на виду. Напитки появлялись и исчезали от бесстыдных воздыхательниц. В большинстве случаев я понятия не имел откуда они взялись, но меня это не волновало. Я хотел забыться из-за чувства своей неправоты. Клуб был наполовину заполнен танцующими, наполовину занимающимися сексом, и всем остальным.

Здесь возможно все.

Даже убийство.

Я обнял ближайшую брюнетку. Я избегал блондинок и всего, что напоминало мне о суке-предательнице, которая преследовала каждую мою мысль.

Отвезя Шелдон обратно в свою квартиру и снова заперев ее в своей спальне, я избегал ее и, как только наступила ночь, сбежал.

— Детка, ты такой напряженный, — проворковала брюнетка. Ее рука скользнула вверх по моему бедру и остановилась чуть ниже моего члена. — Как насчет минета?

Четыре года назад я бы нашел такое распутное поведение привлекательным и сразу же окунулся в него. Теперь я только задавался вопросом, какого черта я вообще посмотрел в ее сторону.

Ее длинные ногти играли с моей молнией, и когда я одобрительно кивнул ей, она опустила ее и сунула руку внутрь. Когда ее пальцы обхватили мой член, я почувствовал, как у меня по коже побежали мурашки. Я проигнорировал это и продолжал потягивать напиток, пока она старалась сделать мой член твердым.

Может быть член вялый из-за виски.

Или, может быть, я хочу только Шелдон.

Черт возьми. Я все равно не могу ее иметь.

Она дала понять это довольно ясно.

Часть меня хотела снова отпустить ее, но знала, что на этот раз отпустить ее и остаться в стороне будет невозможно. Как я мог, зная, что у нее мой ребенок?

Черт. Кеннеди.

Я посмотрел на женщину, которая все еще старалась довести меня до оргазма.

— Достаточно.

Я проверил время и быстро выбежал из клуба, надеясь, что смогу застать ее перед тем, как она уснет.

В городе было полно людей, желающих хорошо провести время, чтобы завершить выходные. Тридцать минут спустя я вошел в парадную дверь. Я обнаружил, что Ди и Кеннеди разбили лагерь в гостиной, смотрели «Челюсти» и ели мороженое.

— Серьезно, Ди? — она чуть не выпрыгнула из кожи при звуке моего голоса.

— Кинан! — Кеннеди побежала ко мне с лицом, покрытым шоколадным сиропом. Я вовремя поймал ее и поднял на руки.

— Как ты, принцесса?

— Отлично. Где мама?

Вина за свою ложь вернулась в полную силу, и я почувствовал себя еще большим ослом. Разлучение их официально возглавило список худших поступков, которые я когда-либо совершал. Возможно, я злился из-за того, что пропустил три года жизни Кеннеди, но я знал, что Шелдон не намеренно держала ее вдали от меня. Я совершил эту ошибку в одиночку, уйдя.

— Она ждет, чтобы уложить тебя, поэтому я пришел за тобой.

— Действительно? — спросила Ди, заслужив мой взгляд. — Посмотрите, у кого появилась совесть.

— Держись подальше от этого.

— Не могу. Больше некому сказать тебе, что ты ведешь себя как придурок… и, кстати, если еще не понял, ты ведешь себя как придурок.

— Что это значит? — спросила Кеннеди.

— Принцесса, иди посиди в гостиной, пока я поговорю с Ди.