Боясь тебя

Я не дал ей закончить. Я не хотел слышать жалости в ее словах. Я торопился, чтобы не услышать ее жалостливые слова. Мне не нужно было еще одно напоминание о том, что то, что я почти сделал, не должно было случиться.

— Она выглядела такой разбитой, и я в тот миг мог сказать, что ей было нечего терять. Я не мог этого сделать. Из всех людей, которым я причинил боль, она была кем-то, кому я не мог навредить. Вот почему я испытал облегчение, когда она попросила меня это сделать.

— Сделать что?

— Спасти ее.

— Но ты ведь тоже был в опасности.

Я наконец-то встретился с ее глазами.

— Меня не сильно волновало, что произойдет со мной.

— Как же ты тогда мог спасти ее?

— Был только один единственный способ, который имел значение. — Испуганный взгляд в ее глазах сказал, что мне не придется объяснять.

— Я унял ее боль и забрал ее страх. Я подошел к ней, положил ее и закрыл ей глаза. В то время я пытался найти другой способ, но, в конце концов, возвращался к тому же ответу.

— Ты был всего лишь ребенком.

— Я никогда не был ребенком, Лэйк. Десять лет мое решение не давало мне покоя. Когда я впервые увидел тебя, я подумал, что ты Лили, а потом подумал, что у меня галлюцинации. Ты выглядела так же, как она. Но когда я, наконец, понял, что ты не она, ко мне пришло осознание того, что меня наказывают. Ты так сильно мне ее напомнила, — я не мог удержаться от следующего вопроса. Не имело значения, насколько это меня разоблачит. — Ты здесь, чтобы наказать меня?

— Я никогда не хотела тебя наказывать, Киран, — я не упустил удивления, которое промелькнуло на ее лице.

— Думаю, я наказывал себя и искал виноватого. — Это было правдой лишь отчасти, но как сказать ей, что я наказывал ее из-за прошлого?

— Ты любил ее?

Что за черт?

— Нет.

Мне понадобились все силы, чтобы не закричать о своем отрицании. Что я чувствовал к Лили, так это необходимость защитить тот маленький свет, который был у меня в моем темном и жестоком мире. То, что я чувствовал к Лэйк, было… неописуемым, но я знал, даже не давая определения, что это опасно.

— Потому что ты не веришь в любовь?

Неправда. Это случилось потому, что такой человек, как я, никогда не сможет полюбить, но все же я спросил:

— А ты?

— Как твой отец вернул тебя? — спросила она вместо этого. — Разве они не убили бы тебя, когда ты разрушил их планы?

— Я не был убит за неподчинение им по счастливой случайности по имени Марио. Кажется, его единственный недостаток был детская проституция и порнография. Он спас меня от гибели и вскоре после этого разорвал свои деловые связи со своим партнером.

Однако не раньше, чем оставить мне возможность связаться с ним, если мне когда-нибудь понадобится что-нибудь или, тем более, если я когда-нибудь захочу работать на него. Я не обманывал себя, думая, что ему все равно.

— А твой отец?

— Через пару недель после смерти Лили меня украл один из посыльных, которые были прикормлены у моего отца. Это просто показало, что любого можно купить даже по самой низкой цене. Если мой отец был разорен, то я понимал, что заплатить этому человеку было просто нечем. Но я провел с Митчем неделю, прежде чем появилась София. Я не знал, кто она такая — сначала. Он сразу сказал мне, кто он такой. Но, кто она такая, не знал, пока она не умерла.

— Ты действительно убил ее?

— Да, — я смотрел, как умирает надежда в ее глазах, и стиснул зубы. Она не должна была возлагать на меня никаких надежд. Я все еще монстр, прячущийся под ее кроватью.

— Почему?

— Почему бы и нет?

— Потому что она была невиновна.

— Она? — Лэйк проводила часы с Митчем, и за это время я знал, что он разговаривал с нею. В тот самый момент я, вероятно, знал о своей матери меньше, чем она, но это не значило, что она знала ее достаточно, чтобы заявить о ее невиновности. Это не имело значения. Меня это не интересовало.

— Но …

Я прервал ее, заставив вздрогнуть от моего резкого тона.

— Не бывает невиновности. Сколько ты знаешь матерей, которые позволили бы забрать своего ребенка, даже не пытаясь защитить его?

— Так ты убил ее из-за этого? — прорычала она.

— Я не знал, что она моя мать, когда всадил чертову пулю в ее гребаный череп.

Она покачала головой и отвернулась.

— Тебе хоть жаль?

— Я не жалею о том, что не могу исправить. Она мертва. — Я почувствовал, как мое дыхание учащается, и мои ладони становятся потными. Мне нужно было уйти и быстро. — Не так-то и просто избавиться от этого.

Я встал и бросился к двери. Она быстро уловила мое намерение уйти и попыталась меня остановить.

— Куда ты направляешься?

— Разговор окончен.

— А что насчет Митча? Он знает, где ты сейчас находишься. Он знает, где мы все.

— Я знаю, — моя рука была на дверной ручке, я готовился сбежать, но не мог удержаться, чтобы не посмотреть на нее в последний раз. — Тебя чуть не убили из-за меня.

Я действительно сожалею об этом, а значит, я могу это исправить.

— Как ты собираешься это исправить? — я слышал подозрение в ее тоне.

Я открыл дверь и, наконец, выдавил слова, которые раньше застряли у меня в груди там, где должно было быть сердце.

— Я отпускаю тебя.