Бойся: Дракону исполнилось 18! (СИ)

Сын Макао молчит, его поглощает тишина. Дрожащие зрачки сужаются, весь мир теряется, пол уходит из-под ног, и ему хочется кричать. Но в горле застрял ком, такой, что нормально не вдохнуть. Глаза медленно начинает щипать, все размывается окончательно, в душе же рвется на части, а жалкие обрывки уносит ветер. Слов нет, мыслей нет. Знакомое имя, прошедшее время. “Макао, он… Он был…” И после этого “был” хоть на колени падай и кричи без остановки, хоть об стенку разбивайся. Прошло лишь пара секунд, и его замечают, поднимают глаза, полные слез. Как? Эти слезы искренние, хотя он до последнего верил, что это глупая, самая глупая в мире шутка, которую сыграл над ним отец. Ромео молчит, сглатывает с большим трудом вместе со скопившимися слезами все чувства и слова. Ему не нужны объяснения, ему не нужна поддержка, которую ему уже готовы оказать заботливые согильдийцы, не нужно дружеское плечо Вакабы. Забыв даже собственное имя, сын Макао сорвался с места, разворачиваясь и уносится отсюда со всех ног, на всей скорости, которой и Джет бы даже позавидовал. Не важно куда, не важно как, главное только отсюда прочь, прочь, прочь, главное подальше, главное, навсегда. Прочь!

“Не верю. Не верю! Не верю!”

========== Глава 51. Прощай, папа. ==========

- Сегодня мы прощаемся с одним из самых старых магов нашей гильдии. С ярким, веселым, всегда позитивным человеком, которому выпала доля целых семь лет держать свою гильдию в своих руках, при этом он даже не растерял того былого духа, - говорил Мастер, с глубоким сожалением глядя на серую могилу перед собой. - Он был хорошим другом для всех нас, был частью нашей семьи и всегда этим гордился. Он был отличным отцом, почти водиночку воспитал прекрасного сына. Хороший старик. Макао Кобальт.

На этом нынешний мастер прервался, умолкая, и оставляя подпевать лишь струны дождя, что упруго хлестали по земле и собравшимся здесь людям. Один только Вакаба как-то отстраненно стоял в стороне, глядя себе под ноги и молча. Он словно ждал удобного момента, чтобы что-то сказать или выразить, но продолжал не шевелясь стоять на месте, слушая шорохи ливня. Небо разверзали молнии, от грома закладывало уши, но никто не обращал на это внимание.

Ноги промокли от долгого стояния на коленях под проливным дождём. Ромео стискивал зубы, сжимая кулаки. Вокруг него воцарилась совершенная тишина, ему постепенно становилось страшно. глаза широко раскрыты, он до сих пор не может понять и поверить, что это происходит. Хотелось сорваться с места и убежать, но он все еще надеялся, сам не понимая на что. В голове только всё крутились моменты, когда отец смеялся, когда он с гордостью смотрел на вернувшегося с очередного задания сына. Когда Макао, широко улыбнувшись, “дал пять” мальчишке. И как Нацу помог вернуть Макао с задания. Всё смешалось в голове, закрывая реальность и оставляя юношу наедине со своей душой. В ушах лишь странные посторонние звуки. Такие тихие, тише любых посторонних звуков, тише дождя и едва различимых всхлипов неподалёку. Словно что-то пытается заставить темноволосого поверить.

Всё, всё, хватит, ведь он больше не выдержит. Сорвавшись с места, он резко закрывает глаза, не собираясь смотреть, куда он теперь побежит. Дождь хлещет по лицу упругими струями, и первый его шаг в сторону словно специально сопровождает ослепляющая вспышка молнии, подхваченная гулкими раскатами грома. А он убегает, убегает не оглядываясь и не желая знать, что там, позади него.

- Ромео! - слышится чей-то отдалённый зов, но он не хочет оборачиваться, плевать, кто позвал его. Юноша, спотыкаясь, бежит вперёд, не глядя на дорогу, чудом избегая столкновений, просто следуя вперёд. Мастер лишь молча проводил сына погибшего взглядом, а после опустил голову, поворачиваясь к могиле.

Тоска и разрывное чувство в груди за пару секунд сменилось ненавистью. Кулаки сжимались с такой силой, что по пальцам потекли капли крови, которые начали размазываться по лицу, когда Ромео пытался вытереть невольно текущие сплошным потоком солёные слёзы. Мысли путались вновь и вновь, да так, что своими сплетениями пугали и шокировали даже самого Кобальта. Парень же не мог разобрать, куда бежит, из-за сплошной белой пелены на глазах, застилавшей ему обзор. Он просто бежал вперёд, пока что-то не попало под ногу, из-за чего темноволосый беззвучно полетел прямо к земле, с силой ударяясь в слегка размытую дождём грязь. Пару секунд он ещё не мог понять, что произошло. Затем над головой вновь прогремела гроза, тем самым заставив юношу немного опомниться, и тот поскорее отполз к ближайшему дереву. Обхватив руками ствол растущей неподалёку сосны, Кобальт прикусил губу и вновь отдался во власть слезам.