Бойся: Дракону исполнилось 18! (СИ)

Через пару секунд брюнетка смогла прийти в себя, и, хоть она ещё и не отошла от предыдущего оргазма, который заставил её сорвать голос на финальном крике, девушка снова ощутила прилив возбуждения. А в следующее мгновение она, уже ловя ртом воздух, закатив глаза, почувствовала, как внутрь неё хлынула горячая жидкость Убийца драконов. Эта жидкость словно заполнила всё внутри неё внизу живота, создавая море новых ощущений, в то время как блондин понемногу снижал темп, отходя от захлестнувшего его удовольствия, близкого к абсолютной нирване. Минерва продолжала с самого начала сжимать его плечи, чуть высунув язык, как послушная собачка, истекая собственными соками, смешанными со спермой блондина ясно чувствуя двойную пульсацию изнутри - свою и члена внутри неё. Она старалась не забыть, как дышать, как глотать кислород, чтобы просто не задохнуться и не захлебнуться в собственному удовольствии.

Но внезапно она ощутила, что движение возобновляется, снова набирая темп. Сквозь пелену в сознании она едва могла сообразить, как быстро они оба вновь пришли к изначальному состоянию возбуждения. И теперь это напряжение нужно было сбросить. А вдруг в этот раз получится лучше? Стенки влагалища брюнетки ныли от боли, ведь она ещё не успела прийти в себя после первого раза. Но в этот раз она начала двигаться сама. Блондин в предвкушении смог слегка расслабиться. Да, вот теперь они должны достигнуть этого ещё легче, а финал должен быть ещё ярче.

Минерва упирается руками в торс дракона, принимая в себя усиленные толчки, зажимая орган Стинга внутри себя, и лишь после вновь отпуская его для совершения нового толчка, сопровождая всё это стонами сквозь хрип. Она царапает его кожу длинными ногтями, вновь стонет, а после припадает к царапинам губами, заставляя Эвклифа шипеть от легкой боли, что мешается со стрелами наслаждения, исходящими от низа живота. Вскоре эта нелепая игра кончается, ими вновь начинает завладевать вожделение, и оба начинают движение в своём ритме, более быстром, более стремительном. Ритм, ритм как в танце, они вновь танцуют свой сексуальный танец, их тела двигаются, подобно двум огням, то сливаясь, то снова отстраняясь, но не на долго. Их страсть тоже сливается в одно большое желание, которое они и исполняют, теряя контроль над собой и приобретая его друг над другом, завладевая телами друг друга, используя их, забывая, что они оба - живые люди. Словно превращаются в игрушки друг для друга и не сопротивляются этому. Их тела двигаются в такт, соблюдая редкие паузы и замедления, ведь в музыке стонов тоже важны переливы.

И всё же, она хочет от него большего. Пусть он сдастся ей, пусть будет стонать, как последняя шлюшка. Не ей одной ведь здесь исходить покорными криками и хриплыми попытками просить “ещё”. И она сделает всё, чтобы в этом безумном урагане она стала главной садисткой, что заставит своего раба повиноваться ей, будь он хоть трижды драконом. Его стоит приручить, чтобы получить высшую степень удовольствия.

Для начала волшебница опустилась к груди волшебника, обдавая его и без того горячую кожу своим обжигающим дыханием. Тот, не переставая совершать резкие и быстрые толчки внутри Минервы, почувствовал, что что-то немного не так. Неужели та, что полчаса назад была жертвой, собирается начать доминировать над ним? Но зря он пытался предотвратить это. Орландо быстро обвела языком правый сосок Убийцы драконов, после мгновенно охватывая его губами, а левый тем временем зажала меж двух пальцев, медленно покручивая его, в это время самостоятельно ускоряя темп их соития. В голову Стинга словно что-то ударило, он полностью потерял контроль над собой, ощущая, как свободная рука брюнетки ласкает его яички, в то время, как сама Минерва с удовольствием посасывала его соски, то один, то другой. Парень не в силах был держать в себе эти блаженные вдохи и выдохи, принимаясь тереться от спинку трона, поддаваясь ласкам девушки.

А ведь целая вселенная возбуждения не спешила их пока отпускать, и эти двое всё ещё оставались бешено желающими игрушками друг друга, так что каждый вход всё ещё сопровождался громкими, пусть и слившимися воедино стонами их обоих. Неисчерпаемое желание продолжало поглощать их, заставлять их двигаться быстрее, а порой чуть замедляться, чтобы ощутить то же самое удовольствие и в то же время огромную усталость. Как будто у них передоз друг друга, а им всё равно мало этого, так что они продолжают тянуться друг другу, вернее, рваться друг к другу, чтобы получить ещё долю секунды в соитии, а затем вновь оторваться и снова сойтись, и так, кажется, до бесконечности.