Бойся, я с тобой. Страшная книга о роковых и неотразимых

«Скажите, если бы вас в одно время любили два молодые человека, один – пускай его будет Лопухин, он богат, счастлив, все ему улыбается, все пред ним преклоняется, все ему доступно, единственно потому только, что он богат!

Другой же молодой человек далеко не богат, не знатен, не хорош собой, но умен, но пылок, восприимчив и глубоко несчастлив; он стоит на краю пропасти, потому что никому и ни во что не верит, не знает, что такое взаимность, что такое ласка матери, дружба сестры, и если бы этот бедняк решился обратиться к вам и сказать вам: спаси меня, я тебя боготворю, ты сделаешь из меня великого человека, полюби меня, и я буду верить в Бога, ты одна можешь спасти мою душу. Скажите, что бы вы сделали?»

Разумеется, нормальный человек, коим и являлась Сушкова, понимает смысл этой фразы так, будто «другим молодым человеком» является Лермонтов. И это не стремление выдать желаемое за действительность, не разыгравшаяся фантазия девушки, а следствие злонамеренной игры словами.

Оцените спич Лермонтова с точки зрения законов логики. Во-первых, между первым и вторым человеком проведена однозначная параллель, т. е. обозначено, что они соперники. Во-вторых, второй молодой человек наделен всеми чертами Лермонтова (кроме непонятно откуда взявшейся сестры) – тем не менее не назван. Для того чтобы смысл слов стал однозначным, не хватает всего одной детали – имени второго молодого человека.

Логично, что, закруженная ухаживаниями Лермонтова и в данный момент выслушивающая его пылкую речь, подкрепленную невербальными знаками, Сушкова интуитивно достраивает картинку: этот второй «безымянный» человек и есть Лермонтов.

Однако хитрец намеренно построил фразу таким образом, что имя Лопухина названо, а имя «соперника» – нет. Очень расчетливо и очень удобно, чтобы в нужный момент сказать: «Я? Вам? Признавался в любви? Да бог с вами, девушка. Вы вообще не мой типаж. Я просто смоделировал ситуацию и поинтересовался вашим мнением, кого бы из двух вы предпочли». Примерно это Лермонтов в дальнейшем и проделал.

Характерно, что хищники редко используют слово «любовь», «люблю». Тем не менее их отношение к нам на первых порах мы воспринимаем именно как любовь. Почему? Потому что роковой говорит много всяких других слов, похожих на излияния любви.

Я у многих спрашиваю: а прямым текстом вам говорили, что любят? Так вот, в подавляющем большинстве случаев оказывается, что нет. Одной хищник невнятно буркнул «да» в ответ на ее наводящий вопрос или переспросил: «А ты сама-то как думаешь?» – после чего напустил на себя стыдливость. Другую бомбардировал фразами типа «Ты мой наркотик», «Я буду с тобой до гроба», «Мы с тобой одной крови». Третий обставил свой интерес синонимами: «Я тебя обожаю», «Мы с тобой влюблены друг в друга».

Впрочем, бессовестному и безответственному хищнику ничего не стоит хоть по сто раз на дню повторять вам «люблю» что мы, собственно, и видим на примере Вальмона или Анатоля Курагина.

Еще один маркер – «странные» обобщения: «Все мы манипулируем друг другом», «Да 90 % из нас – психи», «Чужая наивность всегда вызывает желание ею воспользоваться», «Все мы с кем-то хорошие, а с кем-то плохие, кому-то делаем гадости, а кого-то любим», «Все мужчины так делают». Проекции…

Из этой же оперы – «предупреждения» типа: «Родители беспокоятся, что я буду тебя обижать», «Я не сделаю тебе ничего плохого», «Ты чистая, я тебя не обижу», «У нас, Ивановых, тяжелый характер», «Почему-то все, кого я люблю, страдают. Я этого не хочу, но так получается».

А вот еще интересные наблюдения читательниц: