Бойся, я с тобой. Страшная книга о роковых и неотразимых

«В первую же встречу Ваня рассказал, как героически довез раненого мужика в больницу, а в другой раз, рискуя жизнью, тушил пожар на заводе, хотя по технике безопасности не должен был этого делать, но все же потушил и всех спас. Впоследствии я понял, что это должно было меня сразу насторожить, но тогда я счел, что Ваня просто хочет побольше рассказать о своих хороших сторонах и расположить меня к себе.

На вторую встречу он продолжал травить охренительные истории о себе. И друзей у него вагон, и денег-то зашибает огого. Я уж начал сомневаться, ровня ли я ему – такому героическому, мультиталантливому и успешному».

«Он рассказывал о себе такое, что казался либо выдумщиком, либо немного поехавшим. Но я казалась себе девочкой из деревни, которая не верит в такие нормальные для москвичей вещи, как бывшая жена-модель с зарплатой в миллион рублей или друзья-звезды. Я потом проанализировала все, что слышала от него, и поняла, что многие вещи если и не выдуманы, то преувеличены в сотни раз. Например, знакомые «наикрутейшие специалисты» были малоизвестны в Гугле и упоминались на каких-то левых проектах. А супер-пупер-папа, член Союза художников и учитель целой плеяды московских ювелиров, автор украшений для московской элиты, почему-то тоже не очень-то ищется Гуглом, а поскольку его уже нет в живых, спросить не у кого».

Когда Консуэло спросила Антуана де Сент-Экзюпери, думал ли он о браке до встречи с ней, он как истинный психопат сплел историю о парализованной красавице-аристократке, у которой была дееспособна лишь голова.

«Я обручился с одной девушкой, она была парализована, лежала в гипсе. Доктор сказал, что, вероятно, она никогда больше не сможет ходить, но я играл с ней, я любил ее. У нее двигалась только голова над гипсом, и она рассказывала мне свои сны. Но она лгала мне. Она была обручена со всеми моими друзьями и каждому внушала, что только он ее настоящий жених. И все мы верили ей: только потом другие женились на девушках, которые могли ходить, и лишь я остался рядом с ней. И она полюбила меня за верность. А потом в ситуацию вмешались взрослые. Взрослые нашли ей другого жениха, гораздо богаче, и я плакал, да, я плакал…»

Но психопат не сочиняет на ровном месте. Он черпает истории отовсюду: из жизни своих знакомых, фильмов, новостей… «Присваивает» и причудливо «микширует» их. Вот и болезненная аристократка в жизни Сент-Экзюпери действительно существовала. Но Луиза де Вильморен не была парализованной и не лежала в гипсе. Мне кажется, в этой сказочке хищник проговаривается о своем желании всецело властвовать над жертвой. А что может быть покорнее полностью обездвиженного «трофея»?