Бойся, я с тобой. Страшная книга о роковых и неотразимых

«Постепенно я превращалась в ревнивую истеричку. Я знала, что он переписывается с одной девушкой, но относилась спокойно, ведь это просто «дружеское общение». Пока однажды не увидела, что эта девушка скидывает мужу фотографии с текстом «зацени макияж» и всё в этом духе. Когда я сказала ему, что мне всё это неприятно, меня мягко выставили дурочкой, которая сама себя накрутила.

Через неделю я увидела в телефоне мужа пропущенный вызов от этой девушки. Звонила она в два часа ночи. Я хотела уйти, но муж закатил истерику, что я опять всё неправильно понимаю. Мол, он понятия не имеет, зачем она звонила! Бил кулаком по столу, бросил свой телефон в стену. Не давал мне уйти. Истерика продолжалась, пока я не заплакала.

Весь день в голове крутилось понимание того, что меня обводят вокруг пальца. А к вечеру он состряпал удивительную историю о том, что эта девушка просто купила себе новый планшет, разбиралась, как с ним обращаться, и чисто случайно набрала его номер».

Закручивая гайки, агрессор все меньше миндальничает с вами. Вы узнаете совсем иной лексикон – часто совершенно для вас неприемлемый. Вернее, он был неприемлемым до недавнего времени. А сейчас оскорбления становятся вашей обыденностью, и вы уже ропщете не так, как раньше – ведь вы «заслужили», «довели», «сами во всем виноваты».

«Узнав, что я собираюсь обрезать свои длинные волосы, он обронил, что я расплачусь за это тем, что он перережет мне глотку. А когда я рассказала, что до встречи с ним занималась определенными видами секса, сообщил, что если он это кое-кому передаст, меня клеймят как проститутку. Но мне повезло, что я сказала это именно ему, ведь он не обойдется со мной так, как мог бы обойтись. Он просто упивался своей властью».

Нарастает обесценивание – как лобовое, так и завуалированное:

«Из богини, интеллектуалки и сирены с чарующим голосом я превратилась в «зажатую старомодную фригидную дуру».

«Сколько раз я слышала: ты моя судьба – жалею, что встретил, ты ж моя родная – ты никто, ангел мой – ты не мой формат, ты мой воздух – ты мне перекрываешь кислород, выходи за меня – отвали».

«Началась череда постоянных унижений, от которых болело сердце. Но тогда я не рассматривала это как унижение. Например, утром он приносил мне кофе в постель, гладил по голове, целовал и говорил: «Вставай, моя старая и толстая. Я так тебя люблю». Я улыбалась, но мне хотелось плакать».