Бойся меня

Гнетущее послевкусие рабочего дня окончательно меня отпустило, и ему на смену пришло трепетное предвкушение, на котором я часто ловлю себя рядом с Саввой. Потому что понятия не имею, чего от него ожидать в следующую минуту. Его сложно прогнозировать, и сейчас мне, пожалуй, даже это нравится.

Сегодня я вдруг поняла, что моя жизнь перестала устраивать меня такой, какая есть. Работа в «Ландор» была ее главной составляющей, и сегодня она меня разочаровала. Ты годами идешь к цели, полагая, что упорство и честный труд дадут правильный результат, а на деле выходит иначе. Жизнь не подчиняется законам логики и здравому смыслу, и случается так, что выигрывают такие никчемные оппоненты как Гордиенко. Я слишком устала все продумывать наперед.

— Три. Это последняя, — пальцы Саввы плавно поворачивают руль, завораживая меня этим движением. — Мне нравятся дорогие игрушки. Некоторые полагают, что увлеченность компьютерными играми навсегда накладывает на людей отпечаток детства.

— И кто же так говорит?

Тон Саввы из расслабленого становится холодно-ироничным:

— Не слишком умные люди, как я имел возможность убедиться. Ты точно не хочешь поесть?

— Нет. А ты до сих пор играешь?

— Крайне редко, — повернув голову, он смотрит на меня: — С недавних пор жизнь стала для меня гораздо интереснее.

Ему снова удается меня смутить своей прямотой: ту, кто старше и, предположительно, должна быть опытнее его. Опытнее? Это вряд ли. Наш секс на парковке, а точнее его отдельные эпизоды, убедили меня в обратном.

Савва возвращает взгляд к дороге, а я, воспользовавшись этим, украдкой изучаю его профиль: острый подбородок, покрытый щетиной, длинные прямые ресницы и упрямый изгиб губ. Удивительная у него внешность — ее запоминаешь сразу, но проникаешься постепенно, каждый раз открывая для себя что-то новое. Сейчас, к примеру, я впервые замечаю белесое пятно шрама у него на лбу.

— Расскажешь мне про свой тяжелый день?

— Тут нечего рассказывать. — Спохватившись, что вновь выставляю себя ледяной колючкой, добавляю мягче: — Вернее, я не хочу говорить об этом сейчас.

Я действительно не хочу вспоминать о работе сегодня. Хотя бы на один вечер я хочу побыть женщиной: легкомысленной и не замороченной. Как Вика, например.

Я прошу Савву остановиться возле супермаркета рядом с моим домом и, уверив, что пробуду в нем не больше пяти минут, иду скупать необходимые ингредиенты для пасты. Закидываю соусы и сыр в корзину и попутно убеждаю себя, что вовсе не хочу производить на Савву впечатление, а руководствуюсь редким порывом что-нибудь приготовить. Я ведь понятия не имею, собирается ли он вообще ко мне подняться.

Сомнения в его намерении растворяются, когда Савва, припарковавшись у меня во дворе, следом за мной выходит из машины. Соседка, интеллигентная женщина лет семидесяти, не без любопытства смотрит на букет в моих руках, и кажется, улыбается. У такой внушительной цветочной композиции нет ни единого шанса остаться без внимания.

— У меня беспорядок, — предупреждаю я, пока нетвердой рукой пытаюсь открыть дверь в квартиру. В личинку замка я попадаю не с первого раза. У меня дежавю или я уже по обыкновению начинаю нервничать?

— Сомневаюсь, что такое возможно, — звучит рядом со мной.

Не позволяя себе взглянуть на него, я толкаю дверь. Савва снова угадал. Я терпеть не могу беспорядок и максимум, что могу себе позволить — это оставить пару немытых чашек в раковине.

С удовольствием скинув надоевшие туфли, я заношу цветы в ванную. Единственная подходящая ваза для них — это пластиковое ведро, как бы неэстетично это не выглядело.

— Жди меня на кухне! — стараюсь перекричать шум льющейся воды. — Я скоро подойду.

Когда я выхожу из ванной, в прихожей Саввы уже нет. Поколебавшись секунду, я решаю сначала пойти в спальню, чтобы переодеться. У меня как раз есть новый домашний комплект: шелковая рубашка и шаровары. Мысленно усмехаюсь: а чем же плох старый?

С наслаждением избавившись от тугой юбки-карандаш, я принимаюсь за рубашку, но застываю, едва берусь за верхнюю пуговицу. За дверью спальни чудится движение.

Затаив дыхание, я вслушиваюсь в тишину, но никаких других звуков не различаю. Показалось?

Сняв рубашку, я отбрасываю ее на кровать и захожу в гардеробную в поисках того самого комплекта, в котором так упрямо решила покрасоваться. Нахожу его лежащим на верхней полке со свисающими ярлыками и, встав на цыпочки, тянусь за ним

— Не надо, — хриплый голос Саввы касается моей шеи, заставляя сердце бешено забиться. Значит, не показалось.

Его пальцы касаются моего позвоночника, покрывая кожу мурашками, скользят выше и собственнически подцепляют застежку бюстгальтера.

— Тебе не пригодится.

21

Острое возбуждение и ступор: вот, что я ощущаю, пока руки Саввы избавляют меня от бюстгальтера. Неспешно разъединяют крючки, стягивают с плеча одну бретельку, а затем вторую. Он совсем не торопится, словно снимает с дорогой вещи обертку, которую ни под каким предлогом не должен помять.