Бойся меня

— Это так ты просишь меня уйти? — голос Саввы вибрирует в моей грудной клетке, а его рука, до этого расслабленно покоящаяся на одеяле, накрывает мой живот. Этой ночью не осталось ни одной части тела, щедро не обласканной его прикосновениями, но кожа все равно реагирует на него, покрываясь мурашками.

Я поворачиваю голову, упираясь взглядом в небритую щеку, и улыбаюсь.

— Вовсе нет. Я лишь говорю, что мне пора настраиваться на активную мыслительную деятельность, тогда как за ночь я спала от силы полтора часа.

Едва пришедшее в норму дыхание снова сбивается, потому что рука Савва проходит в движение: минует пупок, пробегается по лобку и, спустившись ниже, мягко надавливает, заставляя поясницу выгнуться.

— Я больше не могу, — сипло отшучиваюсь я. — Мы ведь только что…

— У тебя красивое тело, которого постоянно хочется касаться. — Савва приподнимается на локте, отчего его голос перемещается мне на висок. — Ты собиралась рассказать мне про свой тяжелый вчерашний день.

Вопреки бессонной ночи и пресыщенности сексом, мое тело откликается на его касания: влажный жар в промежности становится все более ощутимым, и я бесстыдно раздвигаю ноги. Савва слишком виртуозно обращается с моими оргазмами, чтобы этого не сделать, и к тому же, я понятия не имею, когда увижу его в следующий раз.

— Ты хочешь, чтобы я разговаривала сейчас? — задохнувшись от давления на клитор, я машинально впиваюсь ладонью в его руку.

— Почему нет? Ты сама сказала, что через два часа тебе нужно быть на работе.

— Не думаю, что тебе будет интересно. Я руковожу продажами и собиралась подписать крупный контракт на поставку нашей продукции в сеть столичных супермаркетов. Прошла все пункты вплоть до конечного. Заместитель генерального директора выступил против, убедив его самого в правильности отказа. Я расстроилась. Несколько месяцев моей кропотливой работы и карьерные перспективы оказались выброшенными на помойку.

Выпалив эту тираду, я жадно хватаю воздух и жмурюсь: пальцы Саввы проникают внутрь меня. Сколько еще оргазмов он успеет извлечь из меня в оставшееся время? Сейчас я снова испытать свое любопытство.

— Заместитель генерального — это тот, кто стоял на крыльце? — его низкий голос долетает до меня будто сквозь плотные слои полиэтилена. — Мудак? Кажется, так ты его назвала?

Будет ужасно кончить с мыслями о Гордиенко, а потому я быстро киваю:

— Да, он. Наипервейший в компании мудак.

— Что он тебе сделал?

— Нам правда нужно говорить о нем сейчас? — Пальцы внутри меня резко скручиваются, заставляя меня прогнуться и выдохнуть: — Похотливый мужик, упивающийся властью и неопытная молодая стажерка. Он хотел сексуальных привилегий, а я сказала ему «нет». Мудаки вроде него не переносят отказов.

— Он и правда мудак. — Лицо Саввы оказывается надо мной, его тело вновь вжимается в меня своей горячей тяжестью. На смену пальцам приходит упругое давление члена. — Однажды он обязательно пожалеет, что поступил так с тобой. Закон бумеранга.

Даже если Гордиенко никогда об этом не пожалеет — сейчас мне на это абсолютно наплевать. Он остался в другом, куда более пресном и скучном мире. В мире наслаждений, в котором я нахожусь сейчас, мне слишком хорошо, чтобы о нем думать.

*******

— Налить тебе чай или кофе? — обернувшись, я ловлю на себе синий взгляд Саввы и мгновенно ощущаю теплое покалывание на щеках. Тон радушной домохозяйки, смущение. Кто ты, женщина? Я тебя не узнаю.

Его губы изгибаются в легкой улыбке, глаза вспыхивают. Савва только что вышел из душа: волосы, потемневшие от влажности, торчат в творческом беспорядке, рубашка застегнута лишь на пару пуговиц, обнажая треугольник оливковой кожи. Свежий, красивый и дерзкий.

— Я буду кофе. Иди ко мне.

— Я только привела волосы в порядок, и велика вероятность того, что ты их испортишь, — отшучиваюсь я, опуская перед ним чашку с фильтр-кофе.

Разворачиваюсь, чтобы вернуться к плите, где готовится омлет, но ладонь Саввы перехватывает мой запястье и в следующую секунду я оказываюсь сидеть у него на коленях.

Спрятав выскальзывающую улыбку, я делаю серьезное лицо и заглядываю ему в глаза.

— Ты так привык получать желаемое?

Его зрачки — переливающие чернотой котлованы, притягательные в своей скрытой опасности, белозубая улыбка в обрамлении хищных ямочек — вершина обаяния.

— Получаю всегда.

Не взирая на мои возражения, связанные с нежеланием стать объектом офисных сплетен, Савва отвозит меня на работу. Его примечательный седан останавливается у центрального входа как раз тогда, когда там появляется Андреев. Приподнятые брови генерального и взгляд, которым он окидывает меня, закрывающую за собой пассажирскую дверь, транслируют немой вопрос: «Что здесь происходит?»

— Доброе утро, Константин Борисович, — я одариваю его улыбкой, которая, кажется, и не сходила с моего лица всю дорогу на работу. Несмотря на недосып, в теле царит легкость, ноги и голова вовсе ощущаются воздушными.

— Доброе, — бурчит он и, отвернувшись, зашагивает в крутящиеся стеклянные двери.