Бойся меня

Я безучастно смотрю, как он выдвигает для меня стул и механическим кивком головы приветствую присутствующих за столом. Савва сидит не один. С девушкой. Ее плечо прижато к его пиджаку, взгляд сосредоточен на нем, улыбка на глянцевых губах играет лишь для него. У меня нет комплексов по поводу собственной внешности, но сейчас я готова признать, что блондинка напротив играет лигой выше. Она являет собой золотой стандарт красоты современного инстаграма: тонкие длинные руки, осиная талия, переходящая в соблазнительный изгиб бедер, большая круглая грудь и идеальное в мелочах лицо: точеный нос, лаковая кожа, миндалевидный разрез глаз, выразительные скулы, губы пухлые, но без излишеств. Уверена, загляни я под стол — обнаружу там идеальные модельные ноги.

— Отлично, — максимум изобретальности, на которую я сейчас способна.

Где здесь алкоголь? Мне нужно занять чем-то глаза и руки, лишь бы не смотреть, как эта холеная барби наклоняется к уху Саввы и что-то в него говорит.

— Оказывается, господин Раевский, как ты его назвала, целиком арендовал отель, — продолжает делиться подробностями беседы генеральный. — Приглашение включает в себя и проживание в номере. Я как старый солдат конечно вернусь домой к жене, но ты можешь остаться, Мирра. Расскажешь потом, оправдывает ли себя этот сказочный ценник.

Я наконец нахожу на столе фужер и подношу его к губам. Увы, стеклянный ободок не способен спрятать от меня мучительную картину того, как платиновые пряди барби касаются лица Саввы.

Мирра, ты серьезно? Тебя раздражают ее волосы? Когда вечеринка подойдет к концу, они поднимутся в президентский люкс, где полночи будут трахаться. Савва это умеет — трахать без перерыва на сон.

Барби оказывается на редкость разговорчивой, потому что с минуту не отлипает от его уха. Вместе с глотком шампанского я опускаю на дно себя едкую горечь и смотрю ему в глаза. Савва тоже смотрит: прямо, не стесняясь. «Всегда найдутся другие», — говорит его взгляд.

«Фастфуд высшего качества», — также беззвучно отвечаю я.

— Мирра, тут один интересный товарищ жаждал с тобой познакомиться, — долетает до меня будто издалека голос генерального. Я не различаю его интонаций — за миг все вдруг стало безвкусным и блеклым: музыка, люди, цвета. — Знакомься, Самойлов Макар Ефимович.

Подсевший брюнет лет тридцати пяти одаривает меня располагающей улыбкой:

— Здравствуй, Мирра. Мы встречались на выставке в Цюрихе в прошлом году. Правда, тогда у нас поговорить не получилось.

Мне приходится прилагать усилия, чтобы на него смотреть. Пожалуй, мы действительно встречались, потому что его лицо мне смутно знакомо. Он симпатичный, дорогой костюм, на запястье — премиальные часы. Я прекрасно знаю, что Савва за нами наблюдает, как и то, что интерес Самойлова Макара ко мне отнюдь не профессиональный. Я вижу это по переливающемуся блеску в его глазах и позе, выражающую готовность внимать каждому моему слову. Но мне по-прежнему блекло и пусто, и я совсем не испытываю желания играть в эти игры: натянуто улыбаться и поддерживать неинтересный мне разговор, чтобы вызвать ревность того, кто сделал мне больно. Я слишком себя люблю, чтобы заниматься саморазрушением. Савва в очередной раз победил.

— Приятно было познакомиться, Макар, но мне придется вас оставить. Нужно ехать домой.

Синий взгляд припечатывает мою щеку, но я не готова его встретить. Отставляю фужер на стол, забираю сумку и наклоняюсь к Андрееву, чтобы извиниться за свой скорый уход. «Мне нужно», — вполне сойдет за пояснение. Не глядя, киваю оставшимся за столом и растворяюсь в шумящем весельем зале.

Глаза мучительно печет, но публичные слезы — непозволительная для меня роскошь. Поэтому я с силой заколачиваю в пол каблуки в попытке заглушить отчаянный крик сердца. Как я могла так вляпаться… Как? Чертов ублюдок добился своей цели: проник в мою кровь. Так больно мне не было даже когда я узнала об измене Димы. Потому что этот синеглазый психопат — это совершенно другое. Я влюбилась в него. Можно сколько угодно отрицать симптомы, но диагноз от этого не изменится: мучительная боль в левой половине груди, потеря ориентации и зацикленная картина того, как выбеленные локоны касаются его лица, не лгут. Я влюбилась в него, влюбилась... Нужно уехать, сбежать, спрятаться. Пересидеть эту агонию. Прижать в груди подушку, чтобы зажать дыру, из которой кровавой рекой хлещут чувства. Как же я пропустила и не поняла? Как?

Я не помню дорогу до дома. Прихожу в себя лишь когда таксист говорит, что мы приехали. Я влюбилась в него… В этого расчетливого психа, который привык манипулировать людьми. Это ли не насмешка судьбы над комфортом, в которому я всю жизнь стремилась? И что мне с этим делать? Чувства еще ни разу не забирались в меня так глубоко. Как мне быть со всем этим дальше? Не представлять, как он трахает эту блондинку, проделывая с ней все то, что и со мной? Чертов ублюдок… Я ведь прекрасно жила без него. А он пришел, когда я совсем не просила, влез в мою жизнь, перевернул ее с ног на голову, растоптал...