Бойся меня (ЛП)

Я услышала первый глухой стук, за которым последовал второй, и машинально пошевелила теперь уже свободными пальцами ног, все еще защищенными носками. Мои глаза отказывались открываться, когда я проснулась, но когда я почувствовала знакомый запах, который я полюбила, мои глаза, наконец, открылись. Киран стоял надо мной, все еще одетый в свою форму. Он обычно принимал душ перед тем, как уйти с тренировки, поэтому я решила, что он примчался сюда. Скорее всего, чтобы посмотреть, послушаюсь ли я его и приду к нему домой.

— И что же он тебе сказал? — я несколько раз моргнула, прежде чем полностью осознала, о чем он меня спрашивает. Джон был здесь ранее и наш разговор сразу же всплыл в моей памяти.

— Ну, он был намного приятнее, чем ты, когда мы впервые встретились.

— Лэйк…

— Нет, Киран. Мы немного поговорили, но на этом все и закончилось.

— И что же он сказал? — он стиснул зубы.

— Ничего особенного. Он просто хотел знать, кто эта странная девушка, входящая в его дом с ключом. Почему ты не сказал мне, что он здесь?

Киран провел рукой по голове. — А я и не знал. Очевидно, они позвонили ему, чтобы договориться о встрече, поскольку Кинану все еще семнадцать.

— О. Верно. — Иногда я забываю, что была на несколько месяцев старше Кинана. Я села на его кровати и смущенно провела рукой по волосам. У меня не было такой сексуальной постельной прически, как у Кирана. Я была рада, что мой голос не был таким хриплым, как обычно, когда я просыпалась. — Он все еще здесь?

Он кивнул и открыл ящик комода. Киран стоял ко мне спиной, так что я не видела его лица, когда спрашивала, но заметила, как напряглись мышцы его спины. — Он сейчас разговаривает с Кинаном о школе и прочем отцовском дерьме, которое меня совершенно не интересует. — Горечь в его голосе не ускользнула от меня.

— А почему вы с Джоном не очень близки?

— А с чего бы нам быть такими?

— Он же твой дядя.

Парень пожал плечами и достал из ящика свежую рубашку. — Это не моя проблема.

— Не думаю, что для тебя хорошо быть таким отдаленным.

— А почему тебя это волнует?

— Потому что я забочусь о тебе. — Мой голос усилился от разочарования, которое я ощущала.

Он раздраженно выдохнул. — Ты не должна. Зачем тебе это?

— Ты должен позволить людям заботиться о тебе. Ты не можешь просто держать свои эмоции в себе и игнорировать их. Рано или поздно они вырвутся наружу.

— Я же сказал тебе, что на самом деле испытываю эмоции. Я чувствую гнев, и я чувствую ненависть. Разве этого не достаточно?

— Нет. Ты должен перестать наказывать себя.

Он покачал головой. — Ты бы так не говорила, если бы знала, за что я себя наказываю, как ты выразилась.

— Рискни, — бросила я вызов. Шелдон думала, что я смогу заставить его говорить. Я хотела проверить эту теорию.

— Я пас. — Он взял мой забытый гамбургер и направился к двери. Я была полностью сломлена, казалось, пока наблюдала за его удаляющейся фигурой.

— Киран? — Он остановился в дверях, но продолжал стоять спиной ко мне, склонив голову набок. — Как вообще можно тебя полюбить, если ты сам себя не любишь?

Его челюсти сжались, а рука стиснула ручку двери в кулак, прежде чем он ответил. — Я не хочу, чтобы кто-то любил меня, — холодно сказал он. Киран вышел и захлопнул дверь спальни, и мне показалось, что он только что захлопнул и ту, что была в моем сердце.

На этот раз его слова не заставили меня плакать, но это не значит, что они не разозлили меня. Я дулась на его кровати, скрестив руки на груди и постукивая ногой по матрасу. Вот какую он и нашел меня, когда вернулся из душа в одном полотенце. Я видела, как его выпуклость давит на материал. О Боже, сосредоточься.

— Что значит, ты не хочешь, чтобы тебя кто-то полюбил? — спросила я, как только он скрылся за дверью.

— А ты? — сухо спросил он.

— Я… что?

— Ты планируешь влюбиться в меня? — Его голос был резким, когда он пристально посмотрел на меня через всю спальню.

— Я не уверена, что это возможно для нас, — честно ответила я.

— Тогда о чем мы говорим? — спросил он и отвернулся, давая мне понять, что ответ его не интересует. Тем не менее, я изо всех сил пыталась придумать, что сказать и, самое главное, почему меня так сильно волнует, что он не верит в любовь. Киран не был человеком «жили долго и счастливо», и я тоже, потому что ни один из нас не верил в счастливое будущее.

Когда он уронил полотенце, мое внимание переключилось на его сильное тело, все еще влажное после душа, выставленное на всеобщее обозрение. Внезапно я захотела его самым ужасным образом, несмотря на опасность всего этого. Он, должно быть, чувствовал то же самое, потому что, когда Киран повернулся ко мне лицом, его эрекция была заметна, а взгляд был темным и многообещающим.

— Может быть, у нас и нет любви, но у нас есть это. Это все, что будет, — сказал он, раздевая меня.

— А у меня есть право голоса? — спросила я с горечью, отягощавшей мой разум и пробиравшейся в самое сердце. Скоро она вполне может завладеть моей душой, и тогда будет уже слишком поздно.