Бойся своих желаний

Я столь долго рассказываю о подходе моей рыжекудрой к господину Иванову – потому что подражаю ее истории. Женщины всегда ведут свои сказания последовательно, обстоятельно и обязательно упоминая, кто во что (а особенно она сама) был одет. А по делу история началась, когда Вано (после того, как принесли эКспрессо и перье) вдруг сказал:

– Вы, Римма, работаете в частном детективном агентстве. – Не только мы, как оказалось, собираем информацию о контрагентах! И, возможно, у господина Иванова возможности были круче наших, потому что, видит бог, ни в каких социальных сетях моя помощница, разумеется, не признавалась, где работает. – И что вы от меня хотите? Только не надо мне парить мозг россказнями, что вас пленила моя неземная красота.

– Почему же нет! – кокетливо улыбнулась девушка, выигрывая время, чтоб собраться с мыслями. – В самом деле пленила. Вы жесткий, умный, харизматичный. А вы что, думаете: раз я тружусь в детективном агентстве, значит, меня мужчины не интересуют?

– Если мы будем слегка откровеннее, мы сэкономим друг другу кучу времени. Итак, кто вас нанял?

– Мы не раскрываем имен своих клиентов.

– Значит, Мишель, – кивнул господин Вано. – Чего она хочет? Добраться до моих капиталов? До моего бизнеса? Или подставить меня?

– Представления не имею, о чем вы говорите. А почему вы, кстати, сразу Мишель вспомнили?

– Вы первая, еще в Сети, начали.

– А может, на воре шапка горит?

– Что-о-о?!

– Мишель хочет понять, кто ее ограбил. Уж не вы ли, Иван Иваныч?

Лучшая защита – это нападение, так я учил мою помощницу. А на контрагента наезжать полезно – человек обиженный и оскорбленный порой теряет защитную маску.

– Ограбили? – довольно натурально изумился Иванов. – Правда, что ли? Квартиру обчистили? Дачу?

– Квартиру. И знаете, что вынесли? Наряду с шубами и драгоценностями.

– Ну?

– Автограф битла.

– Ах, это…

– Вы знали о его существовании?

– Да знал, конечно. Какая-то бумажка…

– То есть вы не верите в ее подлинность?

– Конечно, нет. Любой пацан способен такое нацарапать.

– А у вас есть подозрения: кто мог Мишель обокрасть?

– Любой.

– Н-да? А кто наводчик или наводчица?

– А зачем нужен наводчик, чтобы ограбить пятикомнатную квартиру на Чистых прудах?

– Дверь была не взломана, а открыта ключом.

– Ах, вот как!

– Может, вы подозреваете кого-то? Толмачеву, например?

– А кто это?

– Особа, что живет с дедом Васнецовым.

– Я ее и не видел ни разу.

– Может, Василиса Станиславовна не внушает вам доверия?

– А это что за зверь?

– Вы должны бы знать. Приходящая уборщица.

– Да, была какая-то… Представления не имею.

– Может, Желдин?

– Ее нынешний? Знаете, если б я еще питал к Мишель чувства, я бы сказал: наверняка он замешан! Пусть его помурыжат, потягают в ментовку. Но так как я теперь к этой овце абсолютно равнодушен, не буду брать грех на душу. Скажу: представления не имею, что у гражданина Желдина за душой. Мог он обокрасть свою девчонку? Наверно, да. Времена нынче такие, – философски заметил он, – все способны на всё.

…О разговоре с Вано Римма доложила мне вечером. Мы специально встретились у Сретенских Ворот – я возвращался по проспекту Мира из Щербаковки, а потом довез девчонку до дому, на Академическую. Платье и впрямь оказалось эффектным, и оно оттеняло ее огненную гриву. И обнаженные руки и плечи тоже действовали. Я продолжал думать о том, что Римка поведала мне вчера, и понимал: замужество сильно под вопросом, а переспать с ней я очень даже не прочь. Только вот не станет ли это шагом на пути к загсу? И как скажется на наших служебных взаимоотношениях? Смогу ли я, допустим, в дальнейшем отчитывать ее за опоздания?

Когда помощница доложила мне о разговоре с Вано, я спросил:

– А какое у тебя сложилось общее впечатление? Он – чист?

– По нашему делу – да.

– За базар, как говорится, отвечаешь?

– На сто процентов. Подозреваемые так себя не ведут. Я его прокачивала. Однако мимика, жесты, интонации – все чисто.

Римка увлекалась прикладной психологией. Анализировала невербальные реакции подозреваемых. Даже уговаривала меня поставить в нашем офисе скрытые камеры и снимать допросы – опросы. Я тоже к тому склонялся – ведь еще ни разу, по большому счету, моя помощница меня не подвела. Сначала я брал ее с собой на разговоры, и она тихо сидела в уголочке. Теперь стал, как видите, разрешать работать самостоятельно. И она рапортовала мне: кто откровенен, а кто врет или что-то скрывает. И даже – кто виновен. И не было пока ни одного случая, чтобы ее метод дал осечку.

А Римма тем временем продолжала:

– Но кое в чем Вано врет. Мишель он еще из своего сердца не выкинул.

– Ты так считаешь, потому что веришь в вечную любовь, – подколол я Римку.

– В вечную – нет, – спокойно парировала она. – Просто в любовь – да. И если согласиться с гипотезой, что она, любовь, существует – вряд ли Иванов станет делать девушке гадости. Натура у него – неподлая. Он не грабил.

– Хорошо нам, частным сыщикам, а? В отличие от следаков, которым все доказывать надо. Покажется, что человек не разлюбил – мы с него подозрения снимаем.

Рыжекудрая красотка пожала плечами: