Бойтесь данайцев, дары приносящих

Владик пару минут поколебался, оставить ли информацию о приезде на полигон «маевца», то есть выпускника Авиационного? И о снятии Катаева? Вроде бы темы скользкие, но, с другой стороны, почему они должны взволновать цензоров на полигоне и в ОКБ? Корреспондировать с постоянной оглядкой, что можно, что нельзя, было довольно утомительно, и Владик решил, что в следующий раз передаст послание Гале с нарочным. Ведь из ОКБ на полигон постоянно мотаются гражданские спецы – но ведь не к каждому с подобной просьбой подойдешь, не каждому доверишься – да и не всякий согласится. Теперь предстояло закончить: умно, ярко, с любовью – но сдержанно. Владик погрыз карандаш и завершил послание следующим:

«Знаешь, я почему-то часто вспоминаю, как делал тебе предложение. Как, преодолев страх и неизвестность, прыгнул к твоим ногам с парашютом, желая произвести на тебя максимально выгодное впечатление. И ведь ты согласилась – и мы с тобой прожили вместе больше года, и родили Юрочку – и сейчас я вспоминаю эти наши с тобой дни в домике в Болшево как самые лучшие в моей жизни. Даже соседка-хозяйка тетка Дуська кажется мне теперь гораздо более симпатичной». – Тетку Дуську он приплел, чтобы маленько снизить любовный и ностальгический пафос и Галка уж совсем не задавалась.

Он перечитал письмо, сложил и запечатал конверт.

Ответ от Гали пришел неожиданно и быстро и оказался на удивление теплым. Тому имелись свои причины.

Москва.

Галя

Прошел год, как ее похитил генерал Провотворов, а она снова стала чувствовать себя так же, как раньше, в доме у свекрови, матери Владика. То есть словно в клетке. Да, в золотой, но – клетке.

Пусть она жила в доме напротив Кремля – в том самом, что впоследствии, благодаря Юрию Трифонову, назовут «Домом на набережной», а сейчас именовали даже более пафосно, «Домом правительства». Пусть в ее распоряжении имелась целая четырехкомнатная квартира – в то время как большинство семей страны ютились в коммуналках, общагах и бараках. Пусть даже никаких проблем у нее не было, в отличие от простых советских людей, ни с продуктами питания, ни с промтоварами. Благодаря высокой должности Провотворов обслуживался в «двухсотой» секции ГУМа, где вышколенные продавщицы готовы были предложить для его «племянницы» (как он представлял им Галю) наилучшие импортные товары: от ботиков и чулок до крепдешиновых платьев и костюмов из тончайшей английской шерсти.

С полуторагодовалым Юрочкой сидела няня, которая мальчика очень любила и за услуги которой платил генерал – Галя даже не знала, сколько. Без работы Иноземцева, правда, существовать не могла – как и все советские женщины, иначе была воспитана. Как бы судьба ее ни баловала, не желала она быть тунеядкой. Труд в королевском ОКБ‑1, правда, не сильно ее радовал: приходилось переводить бесконечные статьи из американских технических журналов про реактивное движение. Да и ездить далеко – аж в Подмосковье, электричкой с Ярославского вокзала, в Подлипки, но зато против общего движения народных масс: утром из центра к окраине, а вечером наоборот. Имелись в ее работе и другие привилегии. Кое-кто из девочек с работы, к примеру, как это называется, подхалтуривал и переводил, для себя и редких любителей, с английского книжки, которые в официальных издательствах ни за что не издавались: детективы Агаты Кристи, Рекса Стаута и Дэшила Хэммета. Их Гале давали на пару дней, и она их читала по-русски и по-английски. Единственное, что требовалось, – заворачивать обложки в газетки, чтобы попутчики в общественном транспорте не заметили, что гражданка штудирует неподцензурную литературу. А когда прошло время и Галя как читательница зарекомендовала себя, ей даже стали давать – но строго на одну ночь и без выноса из дома! – «Дивный новый мир», «Скотный двор» и «1984». Впрочем, антисоветчину она не жаловала, плевалась. Как можно ругать СССР и советскую власть, если преимущества жизни в Советском Союзе неоспоримы и видны невооруженным глазом? К примеру, она, внучка крепостного, высшее образование в самой Москве получила. И муж ее первый, Владик, тоже из Энска задрипанного приехал – и всего своим умом достиг. А второй супруг (пока, правда, не расписанный), Провотворов? Да он советской власти всем на свете обязан! Хвосты коровам вертел (как он сам говорил), а выучился на летчика, стал героем, асом, Родину в войну защищал, авиационной армией командовал – и теперь важный пост занимает, генерал. А родное государство ценит его и всячески отмечает. Хотя и требует от него многого.