Бойтесь данайцев, дары приносящих

– А может, и убью. Подумаю, подготовлюсь – и убью. А ты пока помучайся: когда и где подстережет тебя твоя смерть.

И тут Леру вдруг так тяжело сдавило что-то – и грудь, и голову изнутри. И смертельно захотелось спать, спать, спать – и перестало быть интересно что-либо на свете, включая собственную жизнь. Захотелось закрыть глаза и отключиться прямо здесь, на диванчике в кафе. Лишь бы только эта молодуха поскорей ушла. Оставила ее в покое. Дала бы возможность спокойно закемарить. Что она там говорит? «Убийца… Гадина… Мерзавка…» Ну вот, она, кажется, распалила себя до самого высокого возможного градуса, злобно вскочила – и ушла. Боже мой, как хорошо, что она смылась! Можно спокойно прикрыть глаза – и отдохнуть. Отдохнуть. Наконец-то отдохнуть.

Виктория Спесивцева

Двое немолодых полицейских возникли на пороге моей московской квартиры на Рижской к вечеру того дня, что последовал за моим столкновением с Кудимовой. Я сначала подумала, что это местный участковый бдит, проверяет, кто в пустующее жилье въехал и не сдала ли я его людям, с которых можно поживиться. Поэтому открыла. А они: «Вам придется проехать с нами».

– С какой это стати?

– Вы задержаны.

– С какого перепуга?

– По подозрению в убийстве Кудимовой Валерии Федоровны. Знаете такую?

Я невольно расплылась в улыбке:

– Так ее убили? Как хорошо! Исполнил Бог мои молитвы!

– Улыбаетесь? Не вы ли старушку-то замочили, а?

– Нет, не я, но очень ее смертью, признаюсь, довольна. Скрывать не буду, хоть вы и милиция.

И пока меня везли в участок, я даже не продумывала линию своей защиты: что мне говорить, о чем отвечать. И ничего мне было не страшно, как бы эти менты меня в дальнейшем ни прессовали. Меня просто переполняла тихая радость.

Вот уж никогда не думала, что буду так рада смерти кого бы то ни было из людей! Впрочем, если учесть, что эта тихая старуха, гадская старая лошадь Кудимова, вдребезги разбила жизнь всей моей семьи, то в этом нет ничего удивительного.

Галя

– Поедем, довезу тебя до дома, – предложил ей Владик после поминок.

– Ты ведь выпивал.

– Ну, пара рюмок в довершение к моей гипертонии и мерцательной аритмии погоды не сделает.

– Гаишников не боишься?

– А они пенсионеров не останавливают. Что с нас взять, думают они.

– А с тебя еще можно что-то взять? – лукаво осведомилась она.

– О, еще как!

– Не хорохорься, пожалуйста. Тебе не идет, уже далеко по возрасту. – И он сразу потух. А она милостиво согласилась: – Ну, поедем.

Бывшие супруги опять уселись в машину. Несмотря на их жесткую стычку за столом (и последовавшие за тем общие споры), сейчас они испытывали не характерное для каждого из них благодушие. Общение, пусть и по горестному поводу, и небольшие дозы горячительного сказались на обоих благотворно.

Выезжая на третье кольцо, Владислав вдруг спросил:

– А ты, Галка, не жалеешь, что в космос не полетела? – Она фыркнула:

– Ф‑фу! Ты спросил! Еще как жалею! Дня не проходит, чтоб не пожалела. Да он, этот космос, мне чуть не каждую ночь снится. Сейчас думается иногда: эх, надо было мне тогда поубивать всех своих конкуренток! Интриговать, как сволочи последней, подо всех мужиков из госкомиссии – лечь, что ли. Только бы полететь!

– Слава и власть всегда прельщали тебя, – заметил Иноземцев.

– Да не в этом дело! Или не только в этом! Главное ведь – лететь. Лететь со страшной скоростью, в дальнюю даль. Увидеть новое. Черный космос и Землю с дикой высоты. Быть первой.

– А о том, что после полета Валентины ты в отряде не осталась, – жалеешь?

– Иногда – нет, а порой – очень. Там все-таки очень интересными и очень новыми вещами занимались. И ребята все были классные, как на подбор. Девчата тоже, но парни особенно. Я ни до, ни после больше никогда таких не встречала. Даже муж мой второй до них не дотягивал.

– Спасибо за комплимент, – грустно усмехнулся Владик.

– Кушай на здоровье… Я вообще очень о многом в последнее время жалею. О том, что Юрий Алексеич так рано погиб – ужасно! И Сергей Палыч. Порой мне кажется: были бы они оба живы, мы бы не только на Луну слетали раньше американцев – вся бы наша судьба, всей страны в другую, более правильную сторону повернулась.

– Королева мне тоже очень жаль, – поддакнул Иноземцев. – Почему такая несправедливость? Хрущев, его верный соратник по космическим делам, чуть до восьмидесяти не дожил. А ЭсПэ и до шестидесяти не дотянул.

Они неслись по третьему кольцу, бывший муж, несмотря на то, что был под хмельком, вел машину быстро, но ответственно.

– Слушай, Владик, – вдруг спросила Галя, – а ты вправду в Бога поверил?

– Конечно! – воскликнул он безапелляционно и без промедления.

– А почему?

– Ну, – пожал он плечами, – ты сама посуди: каждый из нас ведь сложнее этой машины? – Он похлопал правой рукой по передней панели. – Или ракеты, корабля космического? Одна наша спираль ДНК чего стоит. А деревья, животные, сама Земля с ее живностью и растительностью, с ее дождями и ласковым солнцем? И ты прикажешь мне считать, что это все случайно вдруг взялось и получилось? В результате эволюции и естественного отбора?